Мигранты попросились в российскую армию. Как говорится в заявлении Федерации мигрантов России, миллионы людей, которые живут в России, готовы участвовать в защите обороны страны. Президент фонда "Миграция XXI век" Вячеслав Поставнин прокомментировал ситуацию ведущим Оксане Барыкиной и Олегу Богданову.

"Наступило время сплочения, объединения, единства народов, проживающих в России, без какого-либо идеологического разделения и независимо от происхождения и вероисповедания. Только единство народов мира может защитить нас", — отмечается в заявлении.

Ок.Б.: Это действительно поможет сплотиться, объединиться?

В.П.: А почему бы и нет? Вообще, конечно, нормальная такая точка или центр, вокруг которого можно было бы объединиться. А потом, русская армия всегда состояла из представителей различных национальностей, по-моему, с самого раннего времени, когда только появилось русское государство или Русь, если помните, там и татары были, казаки, Северный Кавказ, кого только не было, азиатские дивизии были, так что это нормальная практика.

Ок.Б.: Но это же Советский Союз, тогда это была другая история.

В.П.: Нет, это была Российская Империя.

Ок.Б.: А, вы вот это имеете в виду.

В.П.: Я еще про Русь говорю средневековую, это традиционная была вещь, всегда это присутствовало. Кстати, в советской армии не было уже дивизий, хотя тоже были такие отдельные дивизии, и казачьи, и северокавказские, и туркестанские, и это нормальная практика. Кстати, и Соединенные Штаты Америки, там тоже это очень приветствуется, это такой момент интеграции, там очень много латиноамериканцев, афроамериканцев — это нормальная практика.

Ок.Б.: Непосредственно иммигрантов берут в армию, там тоже так?

В.П.: Да, абсолютно. Это нормальная практика. Ну что может еще лучше объединять, как не совместно пролитая кровь?

Ок.Б.: Есть новость, что Москву и Петербург признали очагами межэтнической напряженности. Как вы представляете себе, что в армии эти люди все вдруг окажутся наедине, друг с другом?

В.П.: Вы знаете, это уже разные вещи. Идея, этот призыв — это нормально. Этих людей, по крайней мере, мы легализуем, по крайней мере, мы их вырываем из криминалитета потенциального, из криминогенной обстановки, а то, что касается напряженности межнациональной в России, и в Москве, и в Санкт-Петербурге, да, это проблема практически номер один, она угроза для нашей целостности. Но это связано с нашей политикой, в общем не очень хорошей.

О.Б.: Есть один нюанс: в армии служат только граждане, потому что они дают присягу стране. Как мигрант может служить в армии? Он только на каких-то работах подсобных может быть, не как солдат и не как военнослужащий.

Ок.Б.: Или они рассчитывают на какую-то легализацию?

О.Б.: Какую присягу они будут давать, какому государству?

В.П.: Естественно, человек будет рисковать собственной жизнью, он достоин того, чтобы его принять в гражданство.

О.Б.: То есть сначала гражданство, а потом армия?

Ок.Б.: Все-таки легализовать?

В.П.: Да, легализовать человека, конечно, но он тоже должен понимать, это не наемники в классическом варианте, средневековые, когда была беспринципность, деньги получили, отслужили и тут же могут перекинуться за большие деньги в другую сторону, другому государству. Конечно, этот вопрос требует урегулирования. Но в нашей стране это очень актуальный и, на мой взгляд, очень продуктивный вариант, и им надо серьезно заняться, этим предложением.

О.Б.: То есть если он хочет в армию, по льготному какому-то тарифу и льготному плану получает гражданство, так можно, да?

В.П.: У нас, в том числе, и русские по национальности есть, которые оказались иностранцами в собственной стране, они приехали, например, из Казахстана, Узбекистана или откуда-нибудь еще. Я даже знаю один случай, когда один русский пошел воевать в российскую армию, получил гражданство, получил героя, а мать его депортировали, матери не дали гражданство. Вы представляете, он был готов отдать свою награду, чтобы матери дали гражданство. Эти вещи надо урегулировать, это еще раз показывает, что надо эти вещи урегулировать, ничего здесь страшного нет.

Ок.Б.: А не получится, что у нас армия станет массовой мигрантской армией?

В.П.: Не получится, не надо думать, что все пойдут в армию. Этот процесс урегулируется сам собой, такие страхи совершенно необоснованны. И потом, надо отбирать людей, не совсем всех подряд брать, по физическому, психологическому, по образовательному уровню. Не надо говорить, что, прошу прощения, какое-то отрепье там собираться должно. Это же армия все-таки, а не бандитское формирование.

Ок.Б.: И как вы считаете, эту инициативу поддержит Федерация мигрантов?

В.П.: Я не знаю, поддержит или нет. Порой я не всегда вижу логику в наших решениях, но то, что эта проблема, это предложение надо серьезнейшим образом рассмотреть, и она заслуживает того, у меня, например, лично нет никакого сомнения.

Ок.Б.: По поводу микроклимата в армии: как вы считаете, как нужно его обеспечить, чтобы он был комфортным для всех?

В.П.: Знаете, конечно, надо обращаться к специалистам вооруженных сил, и с этой дедовщиной, конечно, которая уже приобрела, я сказал бы, национальный характер, расизма нет у нас практически, в некоторых случаях, это, конечно, недопустимо. Армия — это слепок нашего общества. Все болячки, которые у нас существуют здесь, они, естественно, существуют и в армии. И порой принимают там более страшный вид.

Ок.Б.: Про это мы в начале и пытались сказать, что все-таки как-то, может быть, рано делать такие вещи?

В.П.: Вы знаете, у нас два слова есть: либо "рано", либо "немедленно", уже поздно делать. У нас никогда не бывает середины, любое дело требует подготовки и реализации по определенному плану, а не так. Что значит рано? А когда будет не рано, скажите мне?

Ок.Б.: Когда не будут признавать наши субъекты национальными межэтническими проблемами.

В.П.: Пока мы не будем заниматься, чтобы этого не было, ничего само собой не решится, этим надо просто заниматься, не пускать на самотек межнациональные отношения, как у нас делают, и выступать по телевизору и всех призвать: "Давайте жить дружно", а параллельно показывать, какие плохие мигранты, и кругом преступники, а в жизни считать мигрантов вообще людьми второго сорта, бесправно. Мы их даже не персонифицируем. Все просто таджики и узбеки, нет среди них персоналий, людей, вот это страшно. Этим надо и заниматься.