Что будет с рублем, долларом и ценами на нефть в мае

Наступает май, и "Власть", как всегда, предлагает экономический прогноз на начинающийся месяц. Эксперты ответят на вопросы, что случится с курсом доллара к рублю, какой окажется инфляция на российском потребительском рынке, как изменятся цены на нефть, как поведут себя доллар и евро. Но сначала оценим главное экономическое событие апреля.

Рубрику ведет Сергей Минаев

Главным событием апреля можно считать появление в России явных признаков того, что называют стагфляцией — сочетание высокой инфляции с отсутствием экономического роста. ЦБ и Минэкономразвития говорили об этом явлении еще в начале нынешнего года. А 21 апреля Минфин заявил, что не исключает экономического спада в одном из кварталов года и всплеска инфляции в мае-июне. Директор департамента долгосрочного стратегического планирования Минфина Максим Орешкин тогда отметил, что в первом квартале 2014-го ВВП России вырос, согласно оценке Минэкономразвития, на 0,8% по сравнению с первым кварталом 2013-го. "Во многом такой рост стал результатом эффекта базы и эффекта использования будущего спроса... В других кварталах ждем ближе к нулевым значениям, не исключаем отрицательного значения в одном из кварталов",— сказал он. Его инфляционный прогноз звучал так: "В апреле ждем 7,2-7,3% в годовом исчислении, пик в мае-июне около 7,5%. Не исключаем, что инфляция может опуститься довольно серьезно, ниже 6% к концу года".

В числе факторов замедления роста цен Орешкин назвал меньшую индексацию регулируемых тарифов, что должно обусловить снижение темпов инфляции на полпроцента, цены на молочную продукцию, яйца и сыр, которые, по прогнозам Минфина, "по крайней мере перестанут расти" во втором полугодии, а также снижение влияния валютного курса: "К маю-июню эффект переноса (валютного курса) во многом уже найдет отражение в динамике ИПЦ, и здесь также будет благоприятный эффект базы, так как в прошлом году также было серьезное ослабление рубля... в мае-июне".

На все эти факторы накладывается замедление экономики, при котором снижается рост заработных плат, что будет помогать сдерживать инфляционную динамику.

Орешкин также отметил несогласие Минфина с рядом ключевых макроэкономических прогнозов и предпосылок Минэкономразвития в части эффекта увеличения бюджетных расходов и предполагаемых доходов. "Минфин считает серьезно завышенной оценку эффекта роста бюджетных расходов на темпы экономического роста,— сказал он.— Минэкономразвития ведет речь об увеличении дефицита на 0,5% в год, соответственно, совокупный объем расходов за четыре года — это будет 2% ВВП, при этом совокупное увеличение объема ВВП за тот же период получается 4,4%... Получается мультипликатор бюджетных расходов больше двух. Это абсолютно нереально".

Минфин считает, что если сейчас наращивать бюджетный дефицит, то положительный эффект проявится только в первом году, а начиная со второго года эффект на темпы роста будет отрицательным.

Стагфляция была типичным явлением в индустриальных странах в 1970-е годы. Вот как вспоминает то время бывший глава американской ФРС Алан Гринспен: "В экономике дела обстояли необычным образом — предприниматели находились под влиянием вьетнамской войны и политической напряженности внутри страны. Десятипроцентное повышение подоходного налога, введенное президентом Джонсоном и сохраненное президентом Никсоном для финансирования войны, ничего хорошего не принесло, и в 1970 году США оказались в рецессии, которая увеличила уровень безработицы до 6% экономически активного населения — примерно пять миллионов человек потеряли работу. В то же время инфляция, казалось, жила своей собственной жизнью. Вместо того чтобы упасть в соответствии со всеми прогнозными моделями, она достигла 5,7% в год — и это было еще мало по сравнению с тем, что случилось в дальнейшем. Господствовавший кейнсианский взгляд на экономику диктовал, что безработица и инфляция должны двигаться в противоположных направлениях. То есть чем больше людей занято, тем больше должны расти зарплаты и цены, и наоборот. Но кейнсианские экономические модели не предусматривали возможности того, что безработица и инфляция могут расти одновременно. Этот феномен, получивший название стагфляции, поставил политиков в тупик. Я наблюдал, как мои друзья в Вашингтоне бросались от одного лекарства к другому. Чтобы преодолеть рецессию, ФРС снизила процентную ставку и стала накачивать деньги в экономику. Это позволило возобновить экономический рост, но еще более ускорило инфляцию. В окружении Никсона заговорили о том, чтобы ввести контроль над зарплатами и ценами". В итоге в августе 1971 года Никсон ввел такой контроль. Арабское нефтяное эмбарго в октябре сделало проблему стагфляции еще более острой — в 1974-м инфляция в США достигла 11%, а безработица сохранялась на уровне в 5,6%. Однако при президенте Форде, который решил вмешиваться в экономику меньше, к середине 1975 года рост ВВП США оказался самым быстрым за 25 лет, а инфляция начала замедляться. "Теперь, после нескольких лет стагфляции и провала контроля над зарплатами и ценами, все политики были готовы согласиться, что госрегулирование экономики зашло слишком далеко и нужно его сократить",— писал Гринспен.

Российских граждан американский опыт может научить разве что тому, что ни в одной стране власти бороться со стагфляцией не умеют, и со временем она пройдет как-нибудь сама по себе.