Ночной монохром
Криса Шоу на Фотобиеннале
Выставка «Ночной портье» британца Криса Шоу, открывшаяся в московском Мультимедиа Арт Музее,— одна из завершающих цикл Фотобиеннале-2014. Проект состоит из двух серий черно-белых фотографий разных лет: собственно, «Ночного портье» и «Сорняков Уолласи».
К культовому фильму Лилианы Кавани под названием «Ночной портье», повествующему о садомазохистской страсти бывшей узницы концлагеря и ее палача-нациста, выставка Криса Шоу не имеет никакого отношения. Просто однажды, будучи молодым выпускником художественной школы, в результате мелодраматической истории со своей подружкой Шоу оказался без крыши над головой и подался служить портье, а чтобы не слететь с работы, заснув на ресепшене, и не погибнуть от скуки во время изматывающих 12-часовых смен, он стал фотографировать то, что обычно ускользает от глаз постояльцев отелей, но отлично видно его персоналу. Так начались странствия Шоу по гостиницам разных городов, сначала как обслуги, а потом уже в качестве гастролирующего фотографа. Знаменитым Криса сделало издание его книги «Жизнь ночного портье» в 2006 году со снимками лондонских отелей и их обитателей за десять лет. Ну и внимание Александра Маккуина и Ника Найта, проявленное к его работам во время конкурса газеты The Independent.
Камера Шоу, дергающаяся, нервная, будто украдкой запечатлела валяющихся пьяниц, бесстыдно обнаженных проституток, персонал отеля, уставших гостей — парней с внешностью Дэвида Боуи и юных дев, наделенных героиновой красотой Кейт Мосс. Серия «Ночной портье» напоминает своеобразный дневник вуайериста, сходство усиливается из-за надписей, которыми вдоль и поперек испещрил свои фотографии Крис Шоу. Отели ведь не только магнит для самоубийц, но и место высвобождения самых темных фантазий и желаний человека, потому что отель — не дом, а временное пристанище, здесь вряд ли стоит кого-то судить и обличать. Только типажи и выдают датировку снимков — самый старый с ироничным названием «Морфей» и «Макс Фактор» были сделаны в 1987 году, большинство же в 1990-е, тогда как их олдскульный монохромный колорит и разнузданные персонажи производят впечатление, что кадры эти восходят скорее к славной в отношении свободы нравов эпохе Studio 54. Некоторые фотографии Шоу, размытые, больше обещающие показать, чем показывающие на самом деле, перекликаются с фотоискусством Дайдо Мориямы, недаром в Tate Britain еще с прошлого года демонстрировалась двойная экспозиция «Крис Шоу и Дайдо Морияма: До и после ночного портье».
Несмотря на вроде как веселое времяпрепровождение героев, пойманных Крисом в объектив, от фотографий веет тотальным одиночеством, особенно это чувствуется в снимках, где нет людей. Вот снятая телефонная трубка, за которой, возможно, как в моноопере Пуленка «Голос человеческий» притаилась настоящая трагедия, а вот странный фикус совсем не в фокусе, скромно названный ночным растением. Это чувство усиливается, когда глаз переходит от этой серии снимков в закрытом помещении к пленэрным «Сорнякам Уолласи». Уолласи — пустынное местечко на северо-западе Англии, где вырос маэстро, местечко с индустриальным прошлым, от которого остались лишь автомобильные покрышки в траве. Если во вселенной поэта Александра Блока были «Ночь, улица, фонарь, аптека», то у фотографа-Шоу — «Белый мужчина, нефтевоз, рентген», так называется одна из работ, которые автор проявляет и печатает сам. Атмосфера этих фотографий сродни фильмам Дэвида Линча, когда банальная колючка или пень оборачиваются клешней краба или еще более инфернальным предметом на службе у воображения зрителя, которого в самом начале экспозиции гипнотизирует тревожный взгляд с автопортрета самого Криса Шоу. Кстати, снимок этот под названием «На расстоянии вытянутой руки» был сделан еще задолго до мировой мании селфи.