В Канне смотрят "Майдан"

Фестиваль кино

Завтра будут вручены награды 67-го Каннского фестиваля, а сегодня вечером пройдет премьера российского конкурсного фильма "Левиафан" Андрея Звягинцева. Последние дни фестиваля были отмечены острыми политическими сюжетами, связанными с Россией и Украиной. Из Канна — АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

Символично, что в эти же дни в конкурсе показали фильм Жан-Люка Годара "Прощай, язык". Пламенный революционер и реформатор кинематографа вернулся на Круазетт, хотя и не физически: в последний день отменил свой визит и заявил о том, что терпеть не может всяческие награды, особенно "унизительные призы за вклад". Его новый фильм, снятый, представьте, в 3D, полон веселой игры ума и представляет собой прощание с языком кино, а может, и вообще с кинематографом. Хотя начинается он с "Архипелага ГУЛАГ" Солженицына, видно, что патриарха политического кино сегодня больше волнуют вечные философские вопросы. В финале он приводит целый список выдающихся умов, с кем он ведет в течение всей жизни интеллектуальный диалог. Однако лучшим собеседником становится пес Рокси с вытянутым в 3D пытливым носом: оказывается, он не мечтает, а думает и уже близок к тому, чтобы освоить человеческий язык или предложить взамен свой. Теперь, после этой шутки гения, у жюри есть запасной выход — дать Золотую пальмовую ветвь великому старцу, который ее никогда не получал.

Впервые в этом году на журналистском просмотре освистали конкурсный фильм — "Поиск" Мишеля Хазанавичюса, вознесенного к вершинам славы автора "Артиста". Душераздирающая драма про чеченского мальчика-сироту, русских солдат-отморозков и сердобольную француженку из гуманитарной миссии (Беренис Бежо, супруга режиссера) не понравилась одним по политическим причинам, другим — по художественным, третьим — по тем и другим вместе. В картине (представляющей собой вольный ремейк "Поиска" Фреда Циннемана) много натяжек и фальши, однако я бы не стал говорить о конъюнктуре — скорее о наивности создателей фильма, которые попытались поднять тему второй чеченской войны. А она требует не только более глубоких знаний о предмете, но и значительно более крупного таланта. Но прежде чем упрекать французов, что суют нос не в свое дело, следовало бы задать вопрос российским кинематографистам, как это они ухитрились почти совсем не затронуть важнейшей для общества темы на протяжении стольких лет. Явное, хоть и косвенное доказательство существования цензуры, и даже если ее принято называть внутренней, на самом деле она является не чем иным, как отражением нездоровой ситуации в культуре и кинопроизводстве.

На этом фоне завидным примером оперативности и одновременно мудрости смотрится показанный вне конкурса "Майдан" Сергея Лозницы. Поразительно снятый в течение нескольких месяцев киевских событий фильм по своей художественной ценности выходит далеко за рамки прямого репортажа. Это живописный триптих в палитре Делакруа со всполохами огня, озаряющими небо над Киевом. Или — воспользуемся другой аналогией — трехчастная эпическая песнь, в которой прослежено нарастание коллективных эмоций: от первой волны протеста до его скорбной кульминации — отпевания жертв противостояния. Достаточно увидеть и услышать, как огромная масса людей, словно античный хор, со свойственной украинцам певучестью исполняет гимн страны или полные грусти лирические песни, чтобы почувствовать душу этого народа. В фильме минимум политических акцентов, а в кадре практически отсутствуют так называемые лидеры. Смысл картины в том и состоит, что Майдан стал историческим, можно даже сказать, мифологическим событием и уроком будущим правителям благодаря самоотверженному участию народа.

Украина естественным образом оказалась в фокусе Каннского фестиваля. Впервые фильм из этой страны отобран в программу "Неделя критики". Он называется "Племя" и снят режиссером-дебютантом Мирославом Слабошпицким, уже имеющим имя и международные награды в коротком метре. События "Племени" разворачиваются в школе для глухонемых; в фильме нет ни единого слова, герои изъясняются на языке жестов, и все происходящее напоминает пантомиму. Тем более впечатляет драматическая суть возникающей картины общества, в котором воровство, проституция и иерархическое насилие стали нормой существования. В сущности, это кино о том, как люди преодолевают немоту и начинают бороться с коррумпированной системой.

Одним из невидимых героев Каннского фестиваля стал арестованный и переправленный в Москву из Симферополя кинорежиссер Олег Сенцов. О нем пишут международные киножурналы, с заявления против его ареста началась пресс-конференция Сергея Лозницы. Тем, кто обвиняет Сенцова в антироссийском экстремизме, следовало бы посмотреть его фильм "Гамер", снятый в интернациональном, преимущественно русскоязычном Симферополе. С радикалами-националистами ему явно не по пути. В то же время понятно, что остаться не вовлеченным в драматические украинские события режиссер как гражданин просто не мог.