рассказал заместитель министра финансов России Алексей Моисеев на ПМЭФ

Специальная студия "Коммерсантъ FM" на ПМЭФ продолжает свою работу. Заместитель министра финансов России Алексей Моисеев ответил на вопросы обозревателей радио новостей Олега Богданова и Константина Эггерта.

О.Б.: Общая атмосфера на форуме, с вашей точки зрения, в этом году как-то отличается от того, что было раньше?

А.М.: На мой взгляд, немного отличается. Во-первых, самое главное отличие — дождь то начинается, то снова заканчивается. Это вносит определенную живость в передвижение людей между павильонами, в то время как в прошлом году было жарко, и все неспешно прогуливались, поэтому в этом смысле атмосфера выглядит более деловой. Но если говорить серьезно, то, во всяком случае, я могу судить по своему расписанию, оно существенно более заполнено, чем было в прошлом. Объем встреч, которые я назначил, существенно выше, то есть я вижу, что именно деловая часть более насыщена. Для меня, во всяком случае.

О.Б.: С чьей стороны активность интенсивнее? Со стороны внутренних инвесторов?

А.М.: Нет, в основном, это международные компании, инвесторы, которые заявили о желании встретиться и обсудить какие-то свои вопросы.

О.Б.: Алексей Владимирович, какой главный вопрос они задают сейчас? Что их интересует?

А.М.: Сложно сказать. Их пока всего парочка была, потому что форум только начался. Я смог бы более репрезентативно ответить вам в пятницу вечером, когда это будет уже подходить к концу. А так, по первому опыту, интересует несколько вопросов. Во-первых, это экономическая политика. Дискуссии о ней идут достаточно широко, и люди хотят понять, какие в итоге решения будут приниматься, и как мы будем их реализовывать. Во-вторых, это наши новые инициативы, связанные, в том числе, с регулированием платежных систем. В-третьих, это вопрос, связанный с реформами финансовых рынков, вопрос, связанный с реформой накопительной части пенсионной системы.

О.Б.: Кстати, о пенсиях. Очень много спекуляций ходит о том, что будет замораживаться передача накопительной части в негосударственные фонды. Что можно окончательно сказать по этому вопросу, чтобы не было этих спекуляций?

А.М.: Окончательную бумажку получил только профессор Преображенский в какой-то момент, когда его достали проверяющие. Но что касается нас, то наша позиция, безусловно, что все эти спекуляции, как вы правильно сказали, — именно спекуляции. Никаких причин и даже поводов для того, чтобы не перевести положенные Пенсионным фондом деньги в следующем году, мы не видим. Мы абсолютно уверены, что система заработала, система работает нормально. Я утром говорил, что два фонда получили регистрацию, а потом прочитал пресс-релиз Центрального банка, что, оказывается, шесть фондов уже зарегистрировались как акционерные общества. Около 20 находятся в процессе регистрации. Даже полгода не прошло, сейчас мы уже находимся в ситуации, когда практически половина из ресурсов, которые находятся в пенсионных накоплениях, которые находятся под управлением негосударственных пенсионных фондов, скорее всего, будет запущена в систему гарантированных пенсионных накоплений. Я говорю "скорее всего", потому что есть еще вторая стадия этого механизма. Центральный банк должен проверить их финансовую состоятельность.

О.Б.: Кстати, Центральный банк сейчас выполняет широкие функции по надзору, по контролю над рынком. Успевают они со всем справиться? Это, конечно, не ваш вопрос, но как вам кажется?

А.М.: Это мой вопрос в том смысле, что мы взаимодействуем с ними постоянно. Мы видим, конечно, высокий уровень профессионализма, как и обычно. Мы видим, что Банк России находится с нами на очень высоком уровне кооперации. Были опасения, что, поскольку ЦБ не является частью правительства, то будут сложности с точки зрения организации кооперации.

О.Б.: Он независимый все-таки.

А.М.: Да, независимый, но контакты будут очень хорошие. У нас полное взаимопонимание по большому кругу вопросов. Если его не возникает, мы встречаемся сразу и договариваемся, приходим к компромиссам. Наверное, вы видите, что прошлый год и этот год ознаменовались принятием и разработкой законов, которые много лет не могли сделать: это и закон о финансовых рынках, это и омбудсмены, это секторизация, это и залоговые и все эти специальные счета и так далее. Там большой-большой список других вещей, которые не могли бы быть реализованы, если бы мы с ЦБ не работали бы эффективно и кооперативно.

О.Б.: Позиция по оценке общей макроэкономической ситуации. Есть позиции ЦБ, Министерства экономического развития. Ваша позиция в Минфине к кому ближе?

А.М.: Понятно, конечно, что мы находимся здесь в ситуации, когда есть утвержденный правительством прогноз. Понятно, что мы действуем в рамках этого прогноза, и все, что мы говорим, — это может быть лишь какая-то дополнительная экспертная оценка на фоне уже утвержденных прогнозов.

О.Б.: Рецессия техническая?

А.М.: Рецессия техническая уже есть. Говорить об этом уже в контексте, я думаю, будет бессмысленно, но мы понимаем, что это происходит сейчас. Это вызвано целым рядом факторов как одноразовых, так и более системных.

О.Б.: Больше внешних или внутренних все-таки факторов?

А.М.: И внешние, и внутренние. Понятно, что нам сильно навредила ситуация со спросом на не нефтяные сырьевые товары. Было существенное падение цен, которое для многих российских предприятий привело к тому, что цены упали ниже их себестоимости.

О.Б.: Металлургия, прежде всего, да?

А.М.: Да, конечно. Многие из них проводят очень агрессивные программы по повышению своей эффективности, но в ситуации, когда одновременно ухудшился доступ капитала на рынок, то доступ к финансовым ресурсам для проведения модернизации сократился, и при этом резко и быстро упали цены. Ожидать в такой ситуации, что компании смогут быстро модернизироваться, тоже неправильно. Понятно, что сокращение производства там тоже пошло. Плюс, конечно, мы говорим о том, что негативный фактор, с точки зрения потребительского спроса, связан с испарением фактора потребительского кредита.

О.Б.: Это курсовая ситуация повлияла?

А.М.: Нет, там ситуация именно внутренней динамики.

О.Б.: Циклическая такая штука, наверное?

А.М.: Да, совершенно точно. Это был молодой растущий рынок, сейчас он уже не такой. Он находится в состоянии, как называют маркетологи, насыщения. Соответственно, он не может поставить этот дополнительный потребительский спрос, который он поставлял в предыдущие годы. Плюс, конечно, мы видим сейчас уже признаки перегрева на этом рынке. Таким образом, мы совместно, опять же, с Банком России приняли ряд нормативов, которые этот рынок тормозят. Это тоже было осознанное движение с нашей стороны, но понятно, что оно повлияло в данной ситуации на темпы экономического роста. Плюс другие факторы, связанные с тем, что предыдущая модель экономического роста исчерпана, и для того, чтобы нам снова расти быстро, нам надо расти на других основах, на основах не задействования старых ресурсов, а повышения производительности, повышения эффективности экономики.

О.Б.: Быстро — это сколько? Процент? Два? Три?

А.М.: Это сложный вопрос.

О.Б.: То есть 7% у китайцев — медленно, да?

А.М.: Да, совершенно точно. Просто у китайцев колоссальные ресурсы рабочей силы, у китайцев очень низкий, по сравнению с нами, уровень стоимости этой рабочей силы. Мы — страна, которая находится, в отличие от Китая, на среднем уровне экономического развития. Более того, я бы даже сказал, что Китай сейчас сталкивается с проблемой, когда их рабочая сила становится дорогой по сравнению с Индонезией, Вьетнамом и другими странами, и уж подавно говорить о нас. То есть надо понять, что мы — страна со средним уровнем экономического развития, мы — страна, которая уже прошла догоняющий этап своего развития в предыдущие десятилетия. Сейчас у нас развитие за счет эффективности, которое, наверное, не может быть слишком быстрым. Поэтому, конечно, 7%, я думаю, нам больше не видать.

О.Б.: Алексей Владимирович, как вы оцениваете динамику процентных ставок в России? Она должна быть ниже? Как Минфин будет себя вести на аукционах? Понятно, что Минфин жесткую позицию здесь занимает, но динамика ставок, тренд здесь какой?

А.М.: Мы традиционно проводим консервативную политику, с точки зрения наших размещений. Мы считаем, что проблемы, в отличие от многих других казначейств, которые вынуждены облигации по любой цене для того, чтобы заткнуть кассовый разрыв, у нас нет. Поэтому мы можем и должны держать кривую доходности. Понятно, что ситуация, когда ключевая ставка выросла на 200 базисных пунктов, наша доходность не могла не вырасти. Но, тем не менее, вопрос о том, насколько это был серьезный рост. Мы считаем, что наша политика такая, она приносит плоды. Последние два размещения прошли очень хорошо, мы считаем, мы удачно вернулись на рынок. Доходности снизились где-то на 20 базисных пунктов. Поскольку Банк России активно проводит политику по сдерживанию инфляции, мы видим в наших прогнозах серьезное снижение уровня инфляции ближе к середине или ко второй половине года. Конечно, мы ожидаем, что тогда, особенно в длинном конце кривой, доходности будут снижаться довольно агрессивно.