сказал руководитель департамента трансмедийных проектов компании "СТС Медиа" Алексей Пивоваров

Обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт побеседовал с главой департамента трансмедийных проектов компании "СТС Медиа" Алексеем Пивоваровым в рамках Международного экономического форума в Санкт-Петербурге.

К.Э.: Я человек пожилой уже, мне хочется знать, чем отличается трансмедийные проекты от мультимедийных?

А.П.: Если очень коротко, трансмедийные — намного моложе мультимедийных и намного более специфичные.

К.Э.: А в чем специфика, расскажите, пожалуйста.

А.П.: Трансмедиа — это такой способ донесения контента до аудитории, который различается в зависимости от платформы. Если не особо умничать, то мы создаем программу или сериал, который одним своим боком подходит к нам через эфир, другим боком подходит через мобильные устройства, третьим — мы видим то же самое, но с разным функционалом в web. Разные части с разным функционалом, с разной степенью интерактивности одного и того же контента, — это и есть трансмедиа.

К.Э.: Условно говоря, по телевизору просто показывают сериал, а в web вы можете выбирать варианты окончания серии?

А.П.: Совершенно верно.

К.Э.: А на мобильном устройстве вы можете наложить музыкальный фон на него и проиграть любимой девушке.

А.П.: Абсолютно правильно. И, например, мы скоро представим мобильное приложение с функцией second screen. Когда у нас в эфире идет сериал, а на втором экране, — это и есть second screen, — вы видите дополнительную часть этого сериала. Например, герою приходит SMS, но мы в кадре ее не видим, но вы ее получаете на свой мобильный телефон и читаете вместе с героем. Как-то так.

К.Э.: Эти технологические новшества всегда вызывают вопрос, а что было раньше: курица или яйцо. Это то, что аудитория хочет, и вы это знаете уже? Или это то, что вы думаете, аудитория захочет, когда вы ей это покажете?

А.П.: Мы уверены в том, что мы идем вместе с аудиторией и находимся там, где она есть уже и куда она придет через некоторое время. Но если говорить о том, что было раньше и что произошло из чего: вся эта трансмедиа появилась потому, что технологически аудитория к этому пришла сама. Аудитория сейчас, не только телевизионная, аудитория наших форматов, сериалов "СТС Медиа", в первую очередь, не только у телевизоров, она — в web и в огромном количестве, все возрастающем, возле своих мобильных. И я не ожидал, но мы видим, что люди начинают смотреть сериалы, — не просто ролики по три-пять минут, а сериалы — на мобильных устройствах. Причем, мы понимаем, что для этого нужен Wifi. То есть, скорее всего, люди смотрят их дома. Люди предпочитают мобильный телефон телевизору, чтобы потреблять контент. Потому что на мобильном телефоне вы можете смотреть любимую серию любимого сериала, когда вы хотите ее посмотреть, а не в 20.00, например. Это очень удобно.

К.Э.: Но, с другой стороны, уже телевизионные операторы тоже делают программирование через пульт, когда хочешь посмотреть и так далее.

А.П.: Конечно, на платформе Smart TV "СТС Медиа" тоже широко представлен. Более 30 млн просмотров за год.

К.Э.: Рискуя быть обвиненным в том, что делаю какую-то страшную рекламу в эфире "Коммерсантъ FM", скажу, что ваша выручка именно трансмедийного направления за первый квартал года выросла почти на 60%.

А.П.: 57%.

К.Э.: Правильно, 57%. Это отражает тренд, который вы поймали. Скажите мне: а что за этим будет? Сейчас все обсуждают, что будет после социальных сетей. А что будет после трансмедийных проектов?

А.П.: Давайте мы сначала трансмедийные сделаем как следует, а потом будем говорить, что после. Но на самом деле понятно, это просто изменяется система дистрибуции. Конечно, не умрет телевидение, ничего с ним страшного не произойдет.

К.Э.: А радио?

А.П.: Никто не умрет, все будут жить, только будет эта компания увеличиваться и увеличиваться. Раньше были только газеты, потому появилось радио, потом появился телевизор, потом появился ЭВМ, потом появился мобайл, Smart TV. Возможностей и способов потребления контентов все больше, и аудитория расходится по разным каналам дистрибуции, и "СТС Медиа" просто говорит о том, что мы были телекомпанией, теперь мы контентный холдинг. У нас есть контент, мы его дистрибутируем всеми способами, которые существуют, вот и все.

К.Э.: Почти десять лет назад, когда было взрывное развитие разнообразных специализированных телевизионных каналов — канал для домохозяек, канал для домохозяек, которые готовят только пиццу, канал для домохозяек, которые готовят пиццу, но только без сыра.

А.П.: Нишевые каналы.

К.Э.: Нишевые каналы, да. Происходит дробление аудитории, это тенденция, каждому нужно предоставить выбор. И чем дольше продолжается этот процесс поиска ниш, тем меньше эти ниши становятся. Это какой-то распад нашего представления о том, что есть общество?

А.П.: Неожиданный вопрос. Нет, конечно, на общество, как совокупность людей с какими-то едиными, доминирующими пониманиями и идеологическими концепциями это, конечно, не влияет. Но это влияет на наше сегментирование по группам внутри этого общества. Условно говоря, у вас есть ваше френд-лента в Facebook.

К.Э.: Подозреваю, не сильно отличающаяся от вашей.

А.П.: Не сильно, наши с вами примерно одинаковые. Но у многих людей совершенно другая лента друзей, и это никак не угрожает обществу. Наоборот, это помогает разным слоям общества лучше понимать друг друга, лучше понимать то, что называется agenda друг друга.

К.Э.: Да, повестку дня.

А.П.: И в этом смысле этот сплит на много-много телеканалов и много-много способов дистрибуции потребления контента. Это позитивно, это хорошо, а не плохо.

К.Э.: Вы пришли из новостной телевизионной журналистики, из серьезного контента, если хотите, серьезного с точки зрения образованной части общества. Мне интересно, вся эта трансмедийность применима к новостям, к политике и как?

А.П.: К политике — слишком широкий вопрос.

К.Э.: К политике в медиа.

А.П.: Да, безусловно, это не зависит от содержания контента, мы говорим о трансмедиа, если мы говорим о технологической составляющей, она может быть применена к любому контентному продукту, в этом смысле — да. Если мы говорим о трансмедиа, как о некой идеологии, то сейчас это больше бренд-атрибут, конечно.

К.Э.: Может быть, когда-нибудь про что-то другое.

А.П.: Посмотрим.