США не располагают данными об ответственных за авиаудар по Луганску. Как заявила представитель госдепа Джен Псаки, Вашингтон не знает, кто применил боевую авиацию против гражданских объектов в городе. Военный эксперт Владислав Шурыгин обсудил ситуацию с ведущими "Коммерсантъ FM" Натальей Ждановой и Максимом Митченковым.

В Киеве, в свою очередь, отрицают возможность авиаударов, а причиной взрыва в здании Луганской администрации называют самоподрыв зенитной установки. По данным Луганской народной республики, при вчерашнем обстреле использовались кассетные бомбы, которые запрещены международной конвенцией.

М.М.: Господин Шурыгин, я думаю, вы видеозаписи уже видели, с соответствующими версиями знакомы. Какая вам кажется наиболее правдоподобной?

В.Ш.: Совершенно очевидно, нанесен удар НУРами, это видно с двух камер, одна находится со стороны, когда видны характерные цепочки разрыва, и любой человек, который видел, как работает авиация штурмовая, хорошо представит себе, что происходит. Просто был не очень точный прицел и часть снаряда легла, что называется, либо с недолетом, либо с перелетом через здание по этому скверу, где и произошли эти жертвы. Кто-то говорит, что якобы не слышно самолета, так самолет и работал не со 100-200 метров. Самолет нанес удар примерно с 1,5-2 тыс. метров и ушел сразу в сторону, как это всегда учат летчика делать после удара, его никто и не услышал. А цепочка этих характерных разрывов свидетельствует сама за себя, кто бы сейчас что ни придумывал, любой эксперт понимает, что есть что.

Н.Ж.: На видео, которое опубликовано "В контакте", одно из самых распространенных, которые сейчас есть в сети, видно, что эта волна идет по горизонтали и видно, что не сверху падает какой-то предмет.

М.М.: А ты рассчитывала ракету увидеть, как она летит в замедленном действии?

Н.Ж.: Я не знаю, как раз на это ссылаются, что по горизонтальной траектории движется этот предмет, и сейчас включался корреспондент из Луганска, который говорит, что действительно одна из основных версий — по поводу зенитной ракетной установки.

В.Ш.: Зенитная ракетная установка имеет то, что называется один боезаряд, и зенитная ракетная установка не может взорваться одновременно в трех местах — в районе окна четвертого этажа, а также в двух местах по скверу. Так просто не бывает, потому что нечему взрываться в таком большом количестве. Во-первых, если бы это была зенитная ракета, был бы виден старт, потому что когда зенитная ракета стартует с места, срабатывает очень мощный пороховой ускоритель, возникает характерный, дымный зигзагообразный след. Есть пленки о том, как сбивались те же самые украинские вертолеты, работа зенитных ракетных средств очень хорошо видна. НУР — это неуправляемый ракетный снаряд, нужна очень хорошая камера с высоким разрешением, чтобы просто это заметить, потому что скорость полета снаряда близка к реактивной.

М.М.: Еще ссылаются люди, которые утверждают, что это был все-таки не артобстрел, на то, что разрушения были бы гораздо больше.

В.Ш.: Нет, это тоже ерунда. Осколочно-фугасная часть при ударе об асфальт вызывает воздействие, как и при осколочном снаряде — разлетается вправо, влево осколки, также как, например, при обычном воздействии 120-миллиметровой мины, которая достаточно мощная по своему калибру и теоретически должна вызывать громадную воронку. Чувствительность взрывателя такова, что просто прикосновение к земле сразу вызывает подрыв, в итоге осколки разлетаются волной в разные стороны, остаются даже следы от мин, которую нам демонстрируют в виде такой розочки. Эти осколки имеют точно такое же воздействие: снаряд рассчитан на поражение как можно большего объема вокруг себя, поэтому очень чувствительный заряд не дает снаряду, что называется, закопаться, вся энергия уходит в эти осколки. Я в этом случае не могу вам говорить со 100% вероятностью, потому что на самом деле думаю, что то, что было взорвано, или то, что взорвалось, будет очень скоро понятно. От любого из боеприпасов на месте остаются останки, должны остаться либо останки этой ракеты, если это зенитная ракета, либо останутся куски НУРа, которые там взорвались.

Н.Ж.: По поводу экспертизы, которая, наверное, должна быть проведена, она со 100% вероятностью способна установить, что это было?

В.Ш.: Безусловно, как только в руки любого эксперта попадут обломки, точнее, осколки этого боеприпаса, сразу станет понятно, что же это было.

М.М.: А еще подскажите, на кассетные бомбы, ссылаются ополченцы, говорят, что именно эти бомбы используют силовики украинские, что они собой представляют, потому что мы люди не военные, мы не понимаем?

В.Ш.: Кассетный боеприпас, я думаю, здесь не использовался, потому что кассетный боеприпас, если его очень грубо описать — это цепочка осколочных гранат, которая отделившись от самолета, превращается в некое опускающееся облако, и каждый из этих элементов сам подрывает, создает еще облако осколков. Кассетная – это значит, кассеты с чем-то: могут быть мины, могут быть осколочные элементы, специальные осколочные гранаты, это могут быть даже противотанковые специальные заряды.

М.М.: Бомба в бомбе, получается?

В.Ш.: Несколько десятков бомб в одной бомбе. Задача кассетного боеприпаса накрыть как можно больше площади одним ударом.

Н.Ж.: У вас нет ощущения, что после того, как прошли выборы на Украине, Порошенко был избран президентом, как-то изменилась тактика украинских военных, как вы сейчас охарактеризуете?

В.Ш.: Я не могу сказать, что это связано только с выборами. Я просто вижу, что идет эскалация боевых действий, я все-таки был на многих войнах и не мог себе представить, что Украина этим будет захвачена. Идет эскалация, возникает все больше озлобленных и готовых идти до конца мужчин, и в этом случае идет интенсификация. Плюс ко всему, конечно, для украинского командования стало совершенно очевидно, что теперь за их спиной есть президент, который теоретически за все отвечает, и, имея такое прикрытие, можно действовать более жестко.