Ледяной прием
Российская экспедиция «Кара-зима-2014» глазами фотографа Алексея Николаева
Крайний Север остается в эпицентре внимания ученых круглый год: завершила работу крупнейшая научно-исследовательская экспедиция в Арктику
Ледокол провел во льдах 58 суток
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
Так, с помощью бурения, измеряют плотность льда
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
Ранней арктической весной белые медведи довольно агрессивны
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
"Ямал" — это целый город. Здесь есть все от просторной кают-компании до бассейна с подогреваемой водой
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
Хлеб в камбузе во время экспедиции пекли сами
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
Так вырезают "кабана" — блок льда для отбора образцов на прочность
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
Маленький караван с термобуровой установкой
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
Вертолет Ка-32 незаменим в экспедиции
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
Участник экспедиции контролирует спуск остальных с борта ледокола на льдину, чтобы потом проверить, все ли вернулись
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
В суровых условиях Арктики поднять настроение может горячий чай
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
"Ямал" в торосах (так называют ледяные глыбы, появившиеся при сжатии льдов)
Фото: Коммерсантъ / Алексей Николаев
Российскую экспедицию "Кара-зима-2014" уже успели назвать "грандиозным проектом", "настоящим прорывом" и даже "самой крупной со времен Советского Союза". 63 дня ученые, обосновавшиеся на борту атомного ледокола "Ямал" (непосредственно во льдах он находился 58 суток), изучали северные моря, о которых мы знаем еще очень мало. В тяжелейших условиях, когда лед наиболее крепок, а северных хищников приходится отпугивать вертолетом, участники экспедиции успели пройти море Лаптевых, а также Карское и Восточно-Сибирское, посетили побережья Новой Земли, Северной Земли и острова Де-Лонга. На вооружении были самые передовые технологии — использовались беспилотники, телеуправляемые подводные аппараты "Гном" с глубиной погружения до 100 метров, вертолет Ка-32... За затраты природа с учеными "расплатилась" открытиями: исследователи обнаружили айсберг-гигант (3 на 1 километр), а также признаки сейсмоактивности — речь, похоже, о единственной такой зоне в российской Арктике, ее предстоит изучать отдельно.
Уникальная экспедиция в заброшенную на десятилетия российскую Арктику — это, разумеется, не благотворительность. Деньги на нее нашлись у крупных нефтегазовых компаний, которым нужны реальные данные о регионе для эффективного освоения арктического шельфа — надо понять, где проектировать буровые платформы и прокладывать оптимальные маршруты транспортировки углеводородов. На кону — огромные запасы нефти и газа, сравнимые с запасами крупнейших нефтегазовых регионов мира. И осваивать их предстоит в форсированном режиме; как стало известно по завершении экспедиции, первое разведывательное бурение в районе Новой Земли запланировано уже на нынешнее лето.
Хрупкое богатство
Российский прорыв в освоении Арктики неизбежен. Но надо помнить: это регион особой чувствительности
Острый вопрос при таком размахе работ и ударных сроках — цена освоения шельфа для хрупкой экологии Арктики. Показательно, что некоторые участники экспедиции обсуждать эту тему не захотели, сославшись на то, что не уполномочены давать комментарии. Впрочем, и те, кто в экспедиции не участвовал, убеждены: разработка арктического шельфа — дело в общем-то неизбежное, поскольку связано с экономической безопасностью России. Другой вопрос, что уже сейчас нужно думать, как свести риски к минимуму.
— Освоение шельфовых зон Арктики для нас задача новая, в том числе и с точки зрения науки,— говорит "Огоньку" руководитель лаборатории биоресурсов и этнографии Арктики Института экологических проблем Севера РАН Владимир Ануфриев.— При этом давайте не забывать, что арктические моря — уникальный объект в силу сложности работ из-за природных условий и из-за их биологической продуктивности. Баренцево море, например, несмотря на свое северное положение, является самым продуктивным морем в мире. Поэтому работать здесь надо так, чтобы не навредить сложившейся экосистеме и избежать катастроф. А для этого перед началом работ необходимо проделать адекватную оценку экологической обстановки, в том числе гидрологических и климатических явлений, понять систему переноса воды, изучить ветровой режим и так далее. Вероятно, здесь должна постоянно работать станция наподобие МЧС, которая будет предотвращать последствия аварийных разливов, от которых, к сожалению, не застрахована ни одна самая высокотехнологичная платформа. А для выполнения всего этого объема исследовательских и мониторинговых работ нам нужны так называемые малые и средние суда.
Вот здесь проблема и начинается. По словам Владимира Ануфриева, за последние 20 лет такой флот практически исчез с северных морских путей: научным институтам РАН содержать его не по карману.
— Сейчас на Севере хорошо работают большие суда ледокольного класса, принадлежащие крупным пользователям, вроде "Норильского никеля", но они выполняют свою задачу и для проведения систематических научных исследований не подходят,— говорит Владимир Ануфриев.— Нужны суда среднего морского класса, а их осталось наперечет. Буквально несколько дней назад из-за отсутствия такого судна возникла сложность с выполнением работ в районе Варандейского нефтяного терминала. Все, что осталось на Севере,— это атомный ледокол "Ленин" и такие же крупные суда, с бортов которых невозможно взять гидробиологические пробы, изучать отливы-приливы и прочие показатели, необходимые для определения экологической обстановки. Что же касается разработки арктического шельфа, то это задача сложная, причем со многих сторон. Она подразумевает капитальное строительство, в частности предварительное создание малого научного флота. Иначе ее практически не решить.