Владимир Путин, Ангела Меркель, Франсуа Олланд и Петр Порошенко провели телефонные переговоры. По их итогам объявлено, что обсуждалась возможность допустить инспекторов ОБСЕ на пункты пропуска через российско-украинскую границу и продление режима прекращения огня. Политолог Владимир Брутер ответил на вопросы ведущих "Коммерсантъ FM" Натальи Ждановой и Максима Митченкова.

Сообщается, что стороны затрагивали вопросы, связанные с подписанным на днях в Брюсселе соглашением об ассоциации между Украиной и Евросоюзом. В России уже заявили, что ассоциация может навредить рынку Таможенного союза в целом и российскому — в частности. В ходе министерских встреч обсуждались возможные "заградительные меры".

М.М.: Господин Брутер, насколько эти переговоры имеют вес? Мы уже привыкли к тому, что Владимир Путин обсудил и с теми, и с теми ситуацию на Украине, и с Ангелой Меркель он созванивается чуть ли не каждый день, а ситуация с мертвой точки не двигается.

В.Б.: Возможно, если бы они не созванивались, она бы двигалась в еще худшем направлении. Рассчитывать на какой-то прорыв нет никаких оснований, во всяком случае, ситуация этого не предполагает. Но, возможно, что это позволит зафиксировать нынешнюю ситуацию и потом медленно двигаться к ее смягчению.

Н.Ж.: Что касается перемирия, которое объявлено на Украине и истекает сегодня в 10 часов вечера, сообщалось, что в этом телефонном разговоре тема также затрагивалась, и говорили о возможности продления этого периода. Как вы считаете, произойдет ли это в конечном итоге?

В.Б.: Президенту Порошенко будет очень сложно продлевать перемирие каждый раз. Стороны должны найти какой-то новый формат для перемирия, для прекращения огня. Вполне возможно, что начало миссии ОБСЕ создаст новую ситуацию, когда от Киева не будут требовать ни перемирия, ни прекращения огня, а просто будет объявлено о том, что военные действия приостанавливаются до разрешения ситуации, а миссия ОБСЕ будет контролировать этот формат.

Н.Ж.: Но ополченцы на такой вариант пойдут? Несмотря на то, что объявили этот короткий период перемирия, там бои идут, и ополченцами даже танки используются.

В.Б.: Ополчение на такой вариант пойдет.

М.М.: Подождите, ополчение уже заявило, что, если Киев будет соблюдать это перемирие, оно тоже не будет вести никаких действий. По крайней мере, Бородай делал такие заявления на пресс-конференции. Я по поводу миссии ОБСЕ хочу уточнить: чем эта миссия будет отличаться от других инспекторов ОБСЕ, которые ездили туда, которые попадали в плен, но какой-то определенной реакции, какого-то сдвига события тоже не показали потом?

В.Б.: Эта миссия ОБСЕ будет отличаться от предыдущей тем, что обе стороны фактически дадут согласие на присутствие и дадут согласие на то, что именно она мониторит ситуацию неприменения силы.

М.М.: До этого ополченцы с этим не соглашались? Или вообще никто не соглашался?

В.Б.: С этим не соглашались обе стороны.

Н.Ж.: В какой период удастся организовать такой вариант?

В.Б.: Я не считаю, что его обязательно удастся реализовать. Это пока только предложение и предположение. Но если им удастся, я надеюсь, в течение недели миссия может начать работу. Это было бы оптимальным сроком, затягивать это нельзя надолго.

М.М.: В выходные в Киеве прошла многочисленная акция за войну на востоке. Там полевые командиры требовали, чтобы Порошенко начал жесткую зачистку на востоке страны. Как вы думаете, президент Украины на это пойдет?

В.Б.: Я бы не сказал, что акция была многочисленная, но она была очень радикальная. Что касается президента Порошенко, то, если он на это пойдет, это будет означать продолжение насилия, продолжение гибели людей, в том числе, совершенно не имеющих никакого отношения к вооруженному противостоянию. Очевидно, что ни Европе, ни России не удастся в этой ситуации сдержать градус конфликта, он может начать разрастаться совершенно непрогнозируемым образом. Потому мне кажется, Порошенко на это идти не хочет, а что касается радикалов, родив этих радикалов, Киев несет ответственность за их поведение в дальнейшем.

Н.Ж.: Согласитесь, и с той, и с другой стороны есть люди, которые хотят воевать: и со стороны Киева, и ополченцев на юго-востоке. Взять того же Стрелкова, который в Славянке сидит, насколько возможно подчинить общей концепции мирного урегулирования действия этих людей? Насколько они подчиняются, с одной стороны, руководству ДНР и ЛНР, а с другой стороны — Киеву?

В.Б.: Что касается подчинения Национальной гвардии Киеву, оно, конечно, условно, но мне кажется, что Национальная гвардия не способна на какие-то масштабные действия по отношению к нынешним киевским властям. Если она будет принципиально нарушать распоряжения центральной власти, то поставит себя вне закона. Что касается Стрелкова, то при всей радикальности его позиции он не собирается брать штурмом Киев. Поэтому достаточно того, чтобы стороны разделились, а разоружение незаконных вооруженных формирований — это следующий этап.