Коллекция князя Лихтенштейна в ГМИИ имени Пушкина

Выставка живопись

Выставка "Рубенс, ван Дейк, Йорданс... Шедевры фламандской живописи из коллекции князя Лихтенштейнского" в ГМИИ состоит из 55 полотен заявленных художников и мастеров помельче. А приурочена она к 20-летию установления дипломатических отношений между бескрайней Россией и компактным княжеством. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.

Обычно выставки к памятным для государств датам проникнуты духом торжественного официоза. Но в случае шедевров из собрания Княжества Лихтенштейн ситуация несколько иная. Хотя бы потому, что признание Лихтенштейна как государства случилось столь недавно. Еще в 1949 году на заседании Совбеза ООН представители СССР и Украинской ССР выступили против того, чтобы считать клочок земли рядом со Швейцарией полноценным государством по той причине, что у Лихтенштейна не было почты, армии и, как утверждали наши соотечественники, собственной воли. Несмотря на особое мнение двух исключительно независимых друг от друга государств, ООН включила Лихтенштейн в состав Международного суда. России потребовалось еще 45 лет, чтобы установить дипломатические отношения, ну а теперь в диалоге с Лихтенштейном преобладает шкурный интерес: сосед Швейцарии во всем мире известен крайне дружелюбным устройством своей финансовой системы. И выставка шедевров катается туда, где на услуги лихтенштейнских банков есть спрос. До Москвы она побывала в Пекине и Шанхае, где выглядела представительнее: китайцам привезли около 100 полотен.

Коллекция Лихтенштейнов сильно старше государственности. Покупать картины семья начала еще в XVI веке, когда носители фамилии были верными царедворцами Габсбургов. Увлечение искусством передается по наследству до сих пор: список новых поступлений коллекции постоянно пополняется. Сегодня приобретения не зависят от европейской моды. Князья игнорируют почти все, что происходило в большом и прикладном искусстве после возникновения Лихтенштейна как государства (1719), и предпочитают дополнять собрание ценными предметами, эскизами и прочими знаточескими вещицами, погружающими в эпоху больших европейских школ Фландрии, Германии и Франции. Впрочем, итальянцы XVII и XVIII веков, включая Каналетто, у них тоже есть. Но для выставок за рубежом Лихтенштейн выкатил тяжелую артиллерию — трех титанов во главе с Рубенсом и россыпь миниатюристов, включая Питера Брейгеля-младшего, чтобы уравновесить монументальные полотна тщательно выписанными пейзажами и интерьерами.

Сложнее всего смотреть ван Дейка, втиснутого в пространство у парадной лестницы: эти фигуры не писались под расстояние вытянутой руки. Но и так испытываешь перед этими давно умершими людьми почти синдром Стендаля — так живо ван Дейк лепит лица и бросает рефлексы, которые легко спутать с музейным освещением. Рубенсу повезло больше: ему достался Белый зал. Не все здесь стопроцентно ему приписывается. "Святой Франциск с распятием", например, скорее всего, сделан ван Дейком, хотя в экстатической позе святого, раскрывшего объятия с мужицкой простотой, угадывается не мастер портрета, а бытописатель вакхических оргий. В апсиде — гобелен с "Марса и Реи Сильвии", справа от него — полотно Рубенса, с которого гобелен ткали, а рядом еще и эскиз. Это прекрасная возможность погрузиться и в творческий процесс художника, и в художественную экономику эпохи, в которой гобелены занимали куда более значительное место, чем картины. Переводчик с холста на ткань был явно не на уровне оригинала. Особенно комичным выглядит Амур, ведущий бога войны к весталке Рее Сильвии: таких детей рисуют примитивисты, которые не умеют мягко работать с тенями и перебарщивают, превращая складки в морщины. Это бросается в глаза после хрестоматийного портрета дочери Клары, открывающего выставку. Сама картина с Марсом и весталкой, конечно, великолепна, выполнена с имперским размахом и воинственностью, что идеально подходит сюжету. По легенде Рея Сильвия родила от Марса Ромула и Рема, основателей Вечного города. Понятно, что для руководителей Священной Римской Империи эта история была одним из основополагающих мифов. Великолепно и "Оплакивание Христа" 1612 года, в котором еще чувствуются отзвуки северных итальянцев — Тициана и Тинторетто.

В зале с учениками Рубенса наконец-то восстановлена историческая справедливость: Йордансу, которого в отечественной традиции называют Якобом, возвращено изначальное французское имя Жак. Лучший ученик Рубенса многофигурного, он живее всего выглядит здесь в соавторстве с Франсом Снейдерсом. Их "Дары моря" представляют собой довольно механическое, но чрезвычайно жизнерадостное соединение рыбного натюрморта (Снейдерс) и обнаженных божеств разного возраста и пола, причем рыба, будто разложенная на прилавке амстердамского торговца, служит чем-то вроде торжественной рамы для фигур Йорданса. Снейдерс представлен и умопомрачительной "Львицей" — животным то ли в экстазе, то ли в агонии. Это полотно, кстати, появилось в коллекции уже в XXI веке — нынешний монарх Лихтенштейна Ганс-Адам II купил его на аукционе в 2004 году. Еще один парадокс художественной экономики, только уже нашего времени: пока коллекционеры бьются за имена-бренды из XX века, тихое Княжество Лихтенштейн подбирает шедевры, которые, в отличие от животного с картины Снейдерса, на дороге не валяются.