заявил адвокат украинской летчицы

Вина украинской летчицы Надежды Савченко в гибели российских журналистов подтверждается детализацией звонков с ее мобильного телефона, заявили в СК. По версии следствия, Савченко навела огонь минометов на журналистов и беженцев по сотовой связи. Адвокат Савченко Марк Фейгин обсудил ситуацию с ведущей "Коммерсантъ FM" Натальей Ждановой.

Кроме того, у летчицы нашли карту местности, разбитую на квадраты, по которым и велся артиллерийский огонь. Бывшую украинскую военнослужащую подозревают в соучастии в убийстве российских журналистов ВГТРК — Антона Волошина и Игоря Корнелюка.

— Как вы можете прокомментировать эту информацию?

— Я хочу сказать, что эта информация СК обнародована через интервью Александра Дрыманова, который занимается расследованием этого дела в СК, для того, чтобы предвосхитить завтрашний суд по мере пресечения, который состоится в Воронеже. Что касается всех остальных вещей, то следует сказать, что мы до конца не понимаем, что имеют в виду в смысле детализации звонков, но меня принципиально интересует, как процессуально будет доказываться то, что эти звонки совершены в той части местности, о которой идет речь, и что было в этих звонках.

Мне не до конца понятно, как будет осуществляться сотрудничество в части ведения предварительного следствия, сбора материалов, доказательств. Если с правоохранительными органами Украины, которым законом предписано явиться эти процессуальные сведения получать, ясно, то не очень понятно, как они будут осуществлять эту деятельность по доказательству всех этих фактов.

СК должен обратиться в Украину, Украина должна потребовать от соответствующих сотовых компаний детализации, расшифровки, и должны официально процессуально оформить эти документы, и только тогда передать предварительному следствию в СК ведущему дело Надежды Савченко. Все остальное — это не более чем умозрительные заключения одного из сотрудников следственной группы, ее руководителя.

— Получается, что у российских следователей, в принципе, не может быть информации, если украинская сторона соответствующую информацию не передавала России?

— Да, надлежащих материалов в виде доказательств у них не будет.

— В принципе, информация может быть, но она должным образом не подтверждена?

— Да, потому что, как вы проверите в каком месте делались эти звонки, кому? Хорошо, у вас что есть расшифровка этих звонков, есть прослушка этих звонков, какие-то номера телефонов, цифры, я даже не понимаю до конца о чем идет речь.

В этом интервью как-то обходится вопрос, как Савченко оказалась на российской территории? Это самый принципиальный момент, продолжает утверждаться, что она села в такси в Воронежской области. Как она пересекла границу? Как она без документов в военной форме, в простреленном, грязном камуфляже, в берцах военных шла через границу Украины и России в районе Воронежской области, как это происходило? Почему это опускается?

Если ее действительно похитили, тогда все, что делается в части выемки вещей, осмотра, проведения экспертизы ее телефона, это, мягко говоря, незаконно. Надо ответить принципиально на этот вопрос.

— Вы продолжаете настаивать, что Надежда Савченко была похищена?

— Я не просто настаиваю, я убежден, что это было именно так, она попала в плен в Луганской области к сепаратистам, они ее взяли и с рук на руки передали нашим правоохранительным органам. Никаких других вариантов здесь нет, если не будет доказательств, например, видео с пограничного поста, где она переходит границу, то как еще будет доказываться ее законное пересечение границы, на чем настаивает Следственный комитет? Где эти доказательства? С объяснениями опроса, которые лежат в ходатайстве об избрании меры пресечения, которое представило предварительное следствие в суд первой инстанции, Новоусманский, мы ознакомились, там только объяснительная.

На мой взгляд, некоторые документы вызывают огромное сомнение: водителя, сотрудника ДПС, рапорт сотрудника ФСБ Воронежской области. Но речь идет именно о российской территории, а нас интересует пересечение границы между Украиной и Россией. Вы нам, пожалуйста, об этом расскажите. Если у вас нет этих сведений, тогда надо признать, что ее похитили.

— Вы будете требовать предоставить видео с пограничного пункта?

— Будем, но в рамках предварительного следствия, а не в суде по избранию меры пресечения. Это делается ходатайством со стороны защиты, мы подаем ходатайство следствию и будем настаивать на изыскании этих материалов. Россия это вправе сделать, это подлежит ведомству ФСБ, на всех пограничных пунктах видео стоит, тем более в зоне, где идут боевые действия и постоянно границу пересекают беженцы, это не секрет. Если она пересекала, я не очень понимаю, с документами, без документов, как они будут рассказывать, как она пересекла законно границу. Если она незаконно ее пересекла, они должны возбудить дело о незаконном пересечении границы дополнительно к имеющемуся составу части второй статьи 105. Опускать этот вопрос не надо, надо о нем говорить, потому что он является ключевым, если все началось с преступления по статье 126 — похищение, то все остальное значения не имеет.

— Вы со своей стороны по факту похищения будете обращаться в суд, будете доказывать это обстоятельство?

— Мы уже обратились в Следственный комитет с заявлением о возбуждении уголовного дела по статье 126, это не суд, это в рамках уголовного дела обращаются в следственный орган для возбуждения уголовного дела.

— Поясните еще информацию, которая сегодня появилась в газете "Коммерсантъ": вы подтверждаете тот факт, что у Надежды Савченко был изъят мобильный телефон и карта местности, о чем говорится в статье?

— Из материалов дела я вижу, что телефон какой-то был. Ее это телефон или нет, я утверждать не могу, что с ним производилось и почему, собственно говоря, речь идет о каких-то загадочных телефонных номерах, я не знаю. С материалами такой экспертизы я не знаком, меня же не знакомили.

— А что касается карты местности, которая вроде разбита на квадраты, по крайней мере, так написано в статье?

— Я так не могу пока подтвердить, я не видел эту карту местности.

— Скажите, в каких условиях сейчас содержится Надежда Савченко, что она сама говорит?

— В целом она содержится неплохо, с ней обращаются очень хорошо, и никогда не шло речи о том, чтобы к ней применялось насилие, никто над ней не издевался, ничего подобного не было на территории России. Она находится в одноместной камере в Воронеже. Другое дело, что у нее вчера был снова наш из группы адвокатов коллега, передал ей передачу, она просила кое-какие личные вещи, с ней немного общался. Она готова участвовать в суде. Мы не знаем, дадут ли возможность завтра непосредственно участвовать, или опять это будет видеоконференция, это тоже нарушение, поскольку ей в суде первой инстанции не дали участвовать, а тоже посредством видеоконференции, что явно нарушает нормы уголовно-процессуального кодекса. Нам бы хотелось компенсировать это в суде по нашей апелляционной жалобе. В остальном, она ни на что такое не жалуется, никаких проблем с ее нахождением нет.

— Господин Фейгин, я попрошу вас еще прокомментировать заявление господина Порошенко, он написал в Twitter, что сделает все возможное для освобождения Надежды Савченко, у вас как идет взаимодействие с украинской стороной и с украинскими властями?

— Мы взаимодействуем, поскольку объективно ситуация призывает. Я бы не сказал, что это какое-то чрезмерно сильное взаимодействие, мы взаимодействуем консульскими службами, взаимодействуем с некоторыми из украинских официальных органов, где мы делаем запрос относительно Надежды Савченко.

Но я уже неоднократно говорил, что мне представляется конкретно дело Савченко абсурдным, потому что выходит так, что выбрали случайно попавшегося офицера, каким является Савченко, переправили с территории Украины, чтобы заткнуть дырку в вопросе этой драматической гибели, совершенно трагической российских журналистов. Выбрали случайного человека, не виновного в совершении преступления в отношении граждан РФ. Это отдельный вопрос, что там происходило, но выбрали просто случайного, кто подходил больше, военнослужащего, который принимал участие в антитеррористической операции.

Если так все будет происходить, если будут похищать с территории сопредельных государств людей, если это в отношении наших военнослужащих будет такая практика? Я думаю, что здесь нужно на политическом уровне решать, и если Петр Порошенко будет обсуждать этот вопрос на самом верху, здесь в России, понятно с кем, было бы наилучшим для всех разрешением этой ситуации — просто совершить какой-то обмен, поскольку наши граждане тоже там есть. Это из части интервью Дрыманова, где он говорит, что у нас нет фактов о том, что граждане РФ принимают участие на стороне ополченцев.