Оппозиционер о вступившем в силу законе о регистрации блогеров

С 1 августа вступил в силу закон о регистрации блогеров. Писатель Эдуард Лимонов обсудил тему с ведущим Анатолием Кузичевым и директором и владелецем компании Liveinternet Германом Клименко в рамках вечернего шоу в эфире "Коммерсантъ FM".

— Роскомнадзор определил семь первых блогеров, которые с 1 августа обязаны зарегистрироваться в реестре. На первом месте в списке — писатель Эдуард Лимонов. Эдуард Вениаминович, нам очень хочется услышать ваш комментарий по поводу этого закона.

Э.Л.: Понятно. Во-первых, я удивлен, что вдруг там оказался впереди всех, на первом месте. Что бы это значило?

Г.К.: Вообще, это признание.

— Признание, конечно.

Э.Л.: Признание, да? Слава богу. Конечно, отрицательное признание. Я привык к тому, что меня судят за то, что я уже совершил — или административные правонарушения, или когда меня судили, захватив на Алтае. Там хотя бы понятно, за что. В данном случае получается, я должен авансом пойти заявить на себя, подписать какой-то документ, что я обязуюсь не совершать преступлений. Я их и так не совершаю. Это какой-то непонятный мне юридический казус, который мне кажется не совсем честным и чистым.

Я, пожалуй, подам в Конституционный суд, наверное, подумаю до понедельника и, скорее всего, подам. Мне кажется ни по-судебному, ни по-человечески такое не предусмотрено ни в одной стране.

Меня смущают составители этого закона. Алексей Митрофанов, например, который скрывается от российского правосудия. Вы же знаете об этом, да? Милейший Андрей Луговой, который уже несколько лет безуспешно или успешно скрывается от британского правосудия. Эти люди еще имеют нервы выдвигать законопроекты. Мне кажется, это не естественно, прежде всего.

— Эдуард Вениаминович, мне кажется как раз, что это совершенно естественно. Это, может быть, неприятно, но естественно. Признание ведь не в смысле вашего писательского таланта, а признание в значении вашего большого веса в фигуральном смысле. Ваше слово может поднять сотни, тысячи людей. За этим же надо приглядывать. Или вы считаете, что государство не должно за этим приглядывать? Мне кажется, это совершенно естественно, разве нет?

Э.Л.: У меня развитый инстинкт самосохранения. Мне совершенно как-то внимание государства или кого, Роскомнадзора, я даже не представляю. Какой-то фронтмен у них есть?

— Есть фронтмен. Ксензов.

Г.К.: Есть. Они очень приятные люди, кстати, я с ними разговаривал.

— Очень милые люди.

Г.К.: Палачи всегда милые.

Э.Л.: Милые, да? Например, Следственный комитет, пожалуйста, мне понятно, кто там кого представляет. Генерал Маркин там выступает в качестве пресс-секретаря, дальше мне тоже понятны люди. А тут я вообще не знаю, что это за ведомство и почему оно вдруг влезает в мое общение с моей паствой. Да, так как я проповедую там. Я считаю, что это какая-то попытка унизить еще к тому же общество, всех нас поставить на колени. Давай повесь себе на грудь желтую звезду, что ты блогер. А, может, я не хочу?

Я не видел текста, все похвалялись, что якобы нам пришлют, но мне пока ничего никто не прислал. Вообще не понимаю, зачем? Я не люблю подчиняться. Я посмотрю, если вдруг организуется какое-то сопротивление, то я готов обеими руками примкнуть к нему. Если же бороться в одиночку, то, по-моему, это довольно безуспешно. Хочу действительно в Конституционный суд подать.