Говорит руководитель общественно-консультативного совета при Абхазском государственном телевидении Алхас Тхагушев

Член Общественной палаты Абхазии, руководитель общественно-консультативного совета при Абхазском государственном телевидении Алхас Тхагушев рассказал Ольге Алленовой, какие реформы нужны Абхазии и какие проблемы придется решать новой власти.

"Мы хотим знать — это наша страна"

В Абхазии многие заговорили о необходимости конституционной реформы, которая урезала бы полномочия президента в пользу премьера и парламента. Вы думаете, Абхазии сейчас это не навредит?

Если бы система у нас была другой, и главной политической фигурой в стране был сильный премьер, привязанный к парламентскому большинству, то сегодня ситуация не выглядела бы так печально и для ушедшего президента, и для всей Абхазии. Президент должен остаться значимой фигурой, главой государства, но весь социально-экономический блок должно контролировать правительство. Это хорошая, сбалансированная форма правления. И любой политик, который руководит страной, обязан будет согласовывать свои действия с той политической партией, которая привела его во власть. А если он единолично все решает, то искушений властью ему не избежать, каким бы сильным он ни был. Система, которая выстроена была все последние годы в Абхазии, выключила все независимые информационные каналы. Получилось, что президента плотной стеной окружали ярые сторонники. И это неправильно, потому что у президента не было адекватной обратной связи. Оппонентов он не слышал, считал, что они враги и желают ему только плохого. А сторонники в массе своей говорят ему, что он все делает правильно. И вот какие последствия для страны. Если бы он был все эти годы в публичном процессе, если бы ему надо было каждый свой шаг объяснять парламенту, он бы не оказался настолько далеким от реальности. Но у нас политика происходит в закрытых кабинетах. И людей это раздражало.

Что конкретно раздражало? По каким вопросам вы хотели бы слышать отчеты президента?

Ну вот нефть. Сегодня какие-то соглашения у Абхазии подписаны с некими фирмами. Я пытался анализировать эти документы, там фигурируют какие-то офшоры. Это смешные фирмы, с уставным капиталом в $3 тыс. Может ли компания, которая озвучивает многомиллиардный проект по разработке месторождений и добыче нефти, иметь уставный капитал $3 тыс.? И может ли компания, которая обещает озолотить Абхазию, уводить свои концы в офшор (см. справку на стр. ХХХ.— "Власть")?

О каких компаниях речь, можно подробнее?

Расскажу. Я подробно занимался этой темой как член Общественной палаты. Еще при Багапше было подписано соглашение с компанией "Роснефть" о разведке на Гудаутском шельфе три года назад. Появилось соответствующее постановление правительства. Парламент был полностью выключен из этого дела, а впрочем, большая часть депутатов, видимо, и сама не хотела портить отношения с солидными людьми из России. Долгое время спикер парламента, ныне и. о. президента, не мог найти документы по нефтедобыче, давал противоречивые комментарии, всячески пытаясь отстраниться от темы, словно чего-то боялся. Этот вопрос решился на уровне правительства — Абхазия дала лицензию на разведку и добычу нефти на 50 лет вперед. А такие вопросы, по моему глубокому убеждению, должны выноситься на референдум. Отказывается ли страна от туризма, который потенциально может ее кормить, и решает добывать нефть? Или не отказывается? Почему этот вопрос за всю страну решали два-три чиновника?

И что, нашли там нефть?

Говорят, что на шельфе нет. Когда я только начинал заниматься этой темой, мне люди разного уровня говорили: "Алхас, пойми правильно, нефти там нет, там осваиваются деньги". Но если там нет нефти, зачем надо было столько копий сломать и добиться от властей Абхазии лицензии на 50 лет? А если там что-то есть, тогда дайте право моим согражданам решить вопрос, надо ли нам добывать там нефть, или мы будем развивать туризм, потому что у нас прекрасная рекреационная зона, и я не уверен, что нам нужно развивать нефтедобычу. Но если мои сограждане решат, что надо, это другой вопрос. Но дайте им право решать. А то мы оказались в роли папуасов, с которыми заключают договоры на никому не понятных условиях.

Но если это соглашение было подписано еще при покойном президенте Багапше, то при чем тут Александр Анкваб?

А при Анквабе, в конце 2013 года, подписано новое соглашение. В данном случае речь не о шельфе, а о Восточной Абхазии, где нефть наверняка есть. И знаем это не только мы. Правительство наше подписало договор с Независимой нефтяной кампанией (ННК), которой руководит Эдуард Худайнатов (один из бывших руководителей "Роснефти"). ННК и наше правительство уполномочили компанию "Апсныойл" разрабатывать этот новый проект в Восточной Абхазии. Концы этой компании тоже уходят в офшор. Правда, уставный капитал у нее больше, чем у "Шельфа Абхазии", 1 млн рублей. Я все понимаю про риски и статус Абхазии, но эти люди могут потенциально испортить экологию, мы будем сидеть в мазуте, и мы даже не сможем найти людей, с кого можно спросить. Больше всего беспокоит полная непрозрачность. Нам никто не говорит, каковы будут операционные расходы на добычу, какова будет доля нашего государства. Нам говорят, что какая-то работа идет и что нам заплатят налоги. Ну спасибо за одолжение, но налоги вы и должны платить там, где добываете. И когда я все это вижу, у меня есть сомнения, что тут все правильно и чисто. Я понимаю, что мои подозрения по отдельным пунктам могут быть беспочвенными. Но дайте нам информацию, расскажите, мы хотим знать — это наша страна.

"Мы не должны ни себя, ни Россию обманывать"

Многие ваши коллеги по Общественной палате считают, что, несмотря на наличие внутреннего протеста, смещение Анкваба подготовили его оппоненты в Москве. Вы это допускаете?

Я не только допускаю это, я не сомневаюсь, что такой процесс не могли не использовать внешние силы. Но я понимаю, что в политике так происходит всегда. И тут главное не то, что задумали некие силы, а то, как общество может этому противостоять и защищать свои интересы.

Вы сейчас говорите о проекте ассоциированных отношений с Россией?

Да, об этом говорят. Я не исключаю, что кому-то в оппозиции сделали такой вброс. До отставки Анкваба об этом проекте тоже говорили. Но сейчас ситуация меняется. И я подчеркиваю — сейчас главное, чтобы новая власть не действовала подковерно, а обсуждала все свои проекты и идеи публично. И я надеюсь, что люди, которые придут к власти, это осознают. То, что произошло 27 мая,— результат отсутствия диалога власти и общества. И это может повториться и с новой властью, если она не усвоит этого урока.

В первые дни острого политического кризиса, в результате которого президент Абхазии ушел в отставку, появилось обращение оппозиции, в котором говорилось о том, что Абхазии и России нужен новый договор, в частности, по обороне и безопасности. Вы сами как считаете, такой договор нужен Абхазии?

Я не вижу в нем большого смысла. Есть уже действующие, проработанные документы, и МИД России это много раз заявлял. То есть теперь что же выходит, они нас обманывали? И люди, которые разработкой этих документов занимались с двух сторон, полные идиоты? Почему мы вдруг начинаем говорить об опасности со стороны НАТО? Почему мы вдруг начинаем говорить о том, что тех сил и средств России и Абхазии, которые сейчас здесь есть, недостаточно, чтобы нас защитить? Кто так решил? Я надеюсь, что никто не пойдет на изменение статуса и форматов. И кандидат Рауль Хаджимба еще в начале июня сказал, что не поддерживает все эти новые договоры и форматы. И я общался с другими людьми в Координационном совете оппозиции (КСО), и далеко не все там разделяли идею о необходимости каких-то новых форматов. Я бы вообще не стал уделять этому документу КСО внимание. Но поскольку там вдруг возник новый вариант этой идеи в виде договора, и знакомые мне сказали, что этот документ собирались выносить на рассмотрение парламента в авральном режиме, то это меня насторожило.

Вы имеете в виду, что договор о новых отношениях с Россией пытались рассмотреть в парламенте в ночь перед отставкой Анкваба?

Да, эта спешка и обстановка, в которой это пытались сделать, мне совершенно не понятна. Я за то, чтобы каждый, кто приходит во власть, высказался определенно по всем этим новым идеям и документам. Я считаю, что нужен некий общественный договор между политическими силами, партиями, гражданскими организациями — друг с другом — о будущем страны. Нужен один такой документ, который общество обсудит и подпишет. И никакая власть не сможет его изменить без общественного обсуждения. И тогда неважно, кто будет завтра у власти. Мы будем знать, что какие-то вещи нельзя делать. Например, нельзя брать деньги у другой страны, чтобы платить зарплату нашим людям. А именно это было сделано уходящим президентом. Одно дело — взять деньги на стадион или школу. Если финансирование прекратится — ну ладно, законсервируют этот объект, и мир не рухнет. А у нас что получается — завтра в России решат, что надо прекратить выплату зарплат нашим силовикам, бюджетникам, и что мы будем делать? Мы не заработали этих денег, но мы хотим их платить своим гражданам. Это нехорошая для Абхазии ситуация. И вот такой вопрос мог быть как раз одним из пунктов такого общественного договора. Если мы не можем сами заработать на зарплату нашим гражданам, тогда что мы за государство?

Вы думаете, такие отношения в итоге лишат вас независимости?

Я не хочу предполагать худшего, но мы подвешены на крючке. Я не хочу такой зависимости для себя и своей страны. Дает нам Россия деньги на инфраструктурные проекты — мы говорим России большое спасибо и строим. Не дает — мы все равно живем, и жизнь не останавливается. И в России налогоплательщик рано или поздно скажет: "Сколько еще я буду кормить эту Абхазию?" И уже говорят. Для Абхазии такое положение унизительно.

А как Абхазии жить без России? На что кормить бюджетников?

Надо развивать реальный сектор экономики. Сейчас мы вокруг Абхазии создаем фон очередного дотационного региона России, который делает вид, что он независим. Но если нам нужно именно это, давайте идти дальше и в самом деле становиться регионом России. Надо быть честными. А если нет, если мы хотим быть независимым государством — тогда надо зарабатывать самостоятельно. Умерить аппетиты чиновников, но при этом создать такие условия, чтобы чиновнику было стыдно брать взятку. Они сегодня у нас живут на зарплату в 5 тыс., а носят костюмы за 120. А машины покупают за 1 млн. Так лучше давайте честно платить чиновнику 100 тыс. рублей и лишим его возможности воровать. И эти деньги, судя по наличию дорогих машин, есть. И вот когда мы сами что-то заработаем, тогда мы можем добавить чиновнику, учителю, военному. И наши граждане перестанут все время смотреть на соседнее государство, дружеское, но не обязанное нас кормить.

Ваши коллеги высказывают опасения, что постоянное финансирование из России может привести к тому, что Абхазия вынуждена будет снять все запреты на продажу недвижимости и земли иностранцам, и россияне постепенно тут все купят.

И это было бы совершенно логично. Если ты не в состоянии развиваться дальше, то признай это и меняй свои законы. Либо ты должен доказывать свою состоятельность. Я за честный подход. Мы не должны ни себя, ни Россию обманывать. Если хотим строить независимое государство — давайте строить. Если нет — давайте не будем заниматься имитацией.

Может быть, цена всех последних потрясений в Абхазии — всего лишь пересмотр закона, запрещающего покупку недвижимости россиянам?

Нет. Я не думаю, что именно сегодня может как-то решиться вопрос с недвижимостью и землей — большинство абхазских граждан не поддерживают эту идею.

Но Абхазии придется пойти в этом вопросе на уступки, иначе непонятно, как развивать экономику и привлекать инвестиции. Любой инвестор будет искать варианты, как спрятать свое участие в абхазских проектах через подставных людей.

Есть определенные модели в других странах, когда разрешено какое-то количество сделок с недвижимостью в год. И инвесторы строят жилье и продают. И там это прозрачный процесс — общество может проверить, кому продают и все ли там чисто. Вот такой вопрос, наверное, можно рассмотреть. Если в год разрешат 200 сделок с недвижимостью и локализуют места застройки, то это нормально и можно обсуждать. А если поток пойдет на тысячи, то вряд ли кто-то здесь будет рад. Сегодня люди боятся, что тут всю Абхазию продадут разом и граждан поставят перед фактом, что они никто и никаких прав больше не имеют. А люди за эту землю воевали и умирали. Сейчас уже подпольно идет такой процесс: люди покупают здесь недвижимость под чужими паспортами. А это почва для криминала, потому что подставные покупатели потом кидают покупателей настоящих. И эти люди вынуждены как-то улаживать вопросы, нелегально покупать гражданство. Все это не добавляет позитивного фона стране.

В Абхазии есть закон, запрещающий двойное гражданство, кроме гражданства РФ. Но граждане РФ не могут получить абхазское гражданство. Почему?

Это мы себе дали право быть гражданами России. А россиянам — пока такого права не дали. И главный аргумент тут следующий: в России очень много грузинских беженцев из Абхазии, и есть опасение, что этот канал будет открыт, и они легальным образом будут возвращаться. Для нашего общества это очень болезненная тема, в условиях неурегулированного конфликта с Грузией. Грузия даже договор о неприменении силы не подписывает с нами. И мы, конечно, должны быть осторожны.