Фоторепортаж Андрея Шапрана о корабле-церкви «Святой апостол Андрей Первозванный»

Новосибирский корабль-церковь "Святой апостол Андрей Первозванный" со священниками и врачами на борту ежегодно курсирует по Оби

Фото: Андрей Шапран. Текст: Наталья Радулова

"Вы утром что-то ели! — возмущается врач, который делает УЗИ одной из деревенских пациенток.— Но вас же предупреждали, что исследование надо проводить на голодный желудок". Пациентка удивляется: "Да не ела я ничего, доктор, только пельмени!"

"Невежество", "запущенность болезней", "малообразованность" — такой "диагноз" ставят здесь почти всем пациентам. Миссионерская команда - 28 врачей и священников — ежегодно отправляется на корабле "Святой апостол Андрей Первозванный" в сибирскую глубинку, чтобы оказывать медицинскую и духовную помощь. Миссия обслуживает деревни, удаленные от реки максимум на 100 километров — добираться приходится сначала по воде, потом на машинах по бездорожью, а затем уже в местных фельдшерско-акушерских пунктах (ФАПах), в клубах или просто в избах происходит прием населения. Вот в селе Спирино расположились в "домике лесничего", двухэтажном здании 1886 года — новой амбулатории здесь так и не построили, лесничий один постарался для потомков.

— Ближе к городу люди более информированные, они целенаправленно приходят к специалисту на прием и знают, что им надо,— говорит терапевт.— А в этих далеких деревнях граждане приходят и даже не знают, что у них, к примеру, сахарный диабет. С сахаром — 18! Почти все тут совершенно необразованны. Узнают, что у них высокий сахар, но не знают, куда им дальше со своей болезнью обращаться, так и живут.

— Люди при этом доброжелательные,— уверяет педиатр.— Дети духовно красивые и открытые. Неизбалованные, хорошо вступают в контакт. Но много несчастий происходит в семьях. Когда начинаю разговаривать с родителями о детских болезнях, просто иногда волосы дыбом встают. Думаю, как же так, почему они не обратились в поликлинику? Может быть, это от незнания, от безвыходности? Живется здесь трудно, очень трудно. Медицина, конечно, совсем в деревне запущена. Надо менять систему, надо, чтобы государство лицом повернулось к деревне. Ведь тут даже педиатра нет, который один раз в неделю ездил бы и проводил осмотр детей. Мы, что? Выпишем направление — и все. А поедет ли пациент на лечение или нет — неизвестно.

У гинеколога 50-летняя женщина заявляет, что недавно родила. "А сколько лет вашему ребенку?". Оказывается, ребенок уже в 8-м классе: "Я ж вам говорю, доктор, я недавно родила, просто до врача никак не получалось добраться".

До врача добраться этим людям действительно сложно. Районные центры далеко, автобусного сообщения зачастую нет, дороги плохие, после дождя и по полям не проедешь. А в районной поликлинике — очереди, анализы, "Приезжайте завтра". А как завтра, если одна поездка — уже подвиг? Поэтому деревенские не любят ездить к докторам. Живут по принципу: что будет, то будет. И когда врач-офтальмолог "с корабля" говорит 48-летнему пациенту, что ему срочно требуется операция, иначе через пару лет он ослепнет, мужчина только пожимает плечами: "А зачем? Сейчас-то я вижу".

Священник, отец Виктор, считает, что у этих людей стоит многому поучиться: "Когда видишь состояние их жизни, хочется плакать, скорбеть. Но в то же время ты видишь и их силу, видишь, как они себя проявляют с духовной стороны. Это сильные духом люди. Вот человек, который лишился здоровья, спокойно это воспринимает, не ропщет, не злится, не проклинает. И ты сам, глядя на него, учишься смирению. Для священника это хороший опыт".

У самих миссионеров, впрочем, со смирением тоже все в порядке. На корабле, в замкнутом пространстве, в узких каютах на четверых, где полки "как в купе", невероятно страдают они от комаров и духоты. "Корабль, как консервная банка,— объясняет протоиерей Константин,— на улице жара, и у нас дышать нечем, на улице холод — и мы мерзнем. Но жить и работать все равно приходится. Всем в одинаковой степени тяжело". Из-за обмеления Оби 20-тонный корабль часто, особенно ночью, садится на мель. Глубина в некоторых местах реки — метр двадцать, можно выйти и гулять по пояс в воде. Тогда на выручку приходят более легкие кораблики: они дергают "Апостола" с обоих бортов, раскачивают, вытягивают — тут уж не до сна. А утром подъем в 6:30, общий молебен в походном корабельном храме, завтрак и — в путь по пыльным проселочным дорогам. Работают до последнего пациента, а назавтра — другое село.

— По образу нашего плавания пустили поезда "За духовное возрождение России" на всех отделениях Российской железной дороги,— говорит протоиерей.— Но у нас в стране столько мест, где никакой поезд не пройдет, только по рекам туда и можно добираться. Поэтому на нашем корабле собираются православные люди, объединенные единой идеей: оказывать помощь соотечественникам. Мы и сделать можем гораздо больше. Простой врач осмотрит 20-30 человек, а верующий врач, заряженный этой идеей, в состоянии принять 60-80 человек за один день. Работы хватает всем — и медицинским работникам, и священнослужителям.

Пока врачи принимают пациентов, священники крестят всех желающих — в купели, прямо на улице у сельской больницы, в клубе, в спортзале школы, да и просто в реке. В Доме милосердия, что в деревне Пихтовке Колыванского района, одна из женщин, закурив сигарету, сообщает: "А я уже крещенная". Галине 50 лет, у нее нет обеих ног. Священник просит ее показать нательный крестик. Галина раздвигает сорочку — на груди вытатуирован православный крест: "Сидела я в Чувашской АССР. Там же разжилась этим крестом и потеряла ноги". Через час ей приносят обычный миссионерский крестик. Галина радуется: "Теперь у меня два будет".

Миссионеры приезжают в эти места с 1996 года, поэтому их судно ждут и называют "Святой корабль". В селе Советском "Святой корабль" выходят встречать все жители — других гостей тут почти не бывает. "Мы прекрасно знаем, насколько нужны,— говорит отец Константин.— Один из наших священников исповедовал бабушку, она его обняла и сказала: "Сынок, какие же вы молодцы, оставили свои семьи и к нам приехали!" После таких слов можно оставить все и ехать в любую сторону, просто ради этого человека. Мы действительно оставляем свои семьи, едем к чужим людям, нам всем тяжело в дороге. Но мы едем ради этих людей, потому что это люди обездоленные, нередко брошенные. И другого внимания они, к сожалению, просто не получают — ни от государства, ни от каких-то общественных организаций. Поэтому наши миссионерские поездки будут еще долго востребованы. До тех пор, пока государство наше не встанет на ноги, пока церкви и приходы не появятся в каждом селе, пока не построят новые сельские амбулатории и ФАПы,— до тех пор наша миссия и будет необходима. Со временем, может быть, жизнь наладится и в наших рейсах отпадет нужда, но пока — мы плывем".