Александр Аничкин — о вероятности развала Великобритании

В Шотландии, одной из частей Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, 18 сентября пройдет референдум. Вопрос один: "Должна ли Шотландия стать независимой страной?"

Александр Аничкин

В бюллетенях два варианта ответа: "да" и "нет". Поэтому два лагеря разделились на две кампании: "Yes Scotland" — "Да — Шотландия" и "Better together" — "Вместе лучше". По сути, как утверждают эксперты, на референдуме предлагается выбирать между головой и сердцем: шотландцы сердцем — за независимость, головой — за союз.

До сих пор в Лондоне спокойно относились к приближающемуся референдуму. Опросы устойчиво показывали, что Шотландия проголосует против отделения — до двух третей избирателей были против отделения. Но за 10 дней до референдума авторитетные опросы показали неожиданный сдвиг в пользу "да" — 51 процент в опросе Sunday Times. Националисты впервые за долгое время вырвались, пусть и с небольшим отрывом, но вперед. И хотя потом появились "конкурирующие данные", в Лондоне началась паника. О "крупнейшей геополитической катастрофе" пока еще никто, кажется, не говорил, но риторика близка к этому. Перспектива развода многим кажется такой же невозможной, как нам когда-то казался невозможным распад Советского Союза, но мысли о немыслимом стали близки к реальности. И, как и у нас в конце советского времени, многие ворчат: "Да пусть они катятся, эти скотты (шотландцы), со своей независимостью, надоели уже".

Оглянувшись в прошлое

Чуть-чуть истории. Задолго до того, как самой стать Британской империей, Англия была заштатной провинцией империи Римской, называлась Британией. Шотландию римляне называли Каледонией. Ее не покорили, не смогли: император Адриан построил в итоге вал на северной границе, чтобы отгородиться от варваров (стена Адриана, кстати, и сейчас сохранилась, входит в мировое наследие ЮНЕСКО). Через несколько веков римляне ушли, Англия и Шотландия стали отдельными королевствами, не раз друг с другом воевали, не раз мирились, даже правителями менялись. Из шотландцев была королевская династия Стюартов, включая обезглавленного в ходе гражданской войны Карла I, которого три мушкетера в романе Дюма чуть было не спасли.

А взлет двух стран начался как раз с единения. Английский парламент произвел в конце XVII века "Славную революцию" — выгнал короля Якова, подавил мятеж якобитов — его сторонников в Шотландии и убедил северных соседей (некоторые до сих пор говорят — проплатил им взятку) объединиться. Акт о создании союзного королевства состоялся в 1707 году, примерно в то же время, когда и Россия превратилась в империю. Англия, Шотландия и Уэльс стали Великобританией. После раздела Ирландии в 1921 году к полному наименованию государства добавилась и Северная Ирландия.

За 300 лет совместной жизни, казалось бы, должна была бы сложиться, как Брежнев еще в 1970-е докладывал, новая историческая общность — британский народ. Действительно, многие в стране сейчас называются себя "брит" — британец. Но, как и в Советском Союзе, не все. Отлучить себя от заветных преданий темной старины не так-то легко. Да, есть общие ценности, свободное передвижение внутри союза, общие законы и представления о законности, совместно пролитая за родину кровь, перекрестные семьи и многое другое, что составляет ткань, объединяющую людей. Но осталось и разъединяющее, разъедающее ткань общего — ощущение несправедливости, представление о том, что решения, важные для тебя в твоей конкретной малой родине, принимаются дядями и тетями где-то далеко от тебя и без учета твоего мнения. Когда это региональное умножается на национальное, тут и возникает стремление отделиться.

Англия развивалась как унитарное, централизованное государство с элементами федерализма. Британской империи, как и советской, тоже казалось, что можно управлять частью мира, "над которой не заходит солнце", из одного центра. Даже карты старые британцы красили тем же розовым цветом, каким у нас закрашивали СССР.

Плоды деволюции

После Второй мировой войны империи поступательно распадались, а в британской метрополии возникла идея деволюции — передачи все больших полномочий из центра в регионы, на места. С 1970-х она начала набирать силу параллельно с тем, как набирали силу маргинальные поначалу националистические движения в разных частях Великобритании. В Северной Ирландии долгое время продолжалась подпольная террористическая война Ирландской республиканской армии (ИРА), в Уэльсе жгли дачные коттеджи англичан, в Шотландии постепенно набирала силу национальная партия.

В конце 1990-х деволюция стала частью официальной политики правительства, и каждая из частей Соединенного Королевства получила свой орган местного самоуправления. Казалось, так будет демократичнее, о распаде никто не думал. В Северной Ирландии и Уэльсе политика имела успех, национализм пошел на спад. В Шотландии, однако, сложилась другая картина — деволюция словно распечатала дремавшие мятежные настроения, ситуацию подогревала и введенная в Шотландии смешанная система голосования. Депутатов в местный парламент стали избирать по системе с одномандатными округами, где достаточно простого большинства, плюс с округами, откуда избираются кандидаты по пропорциональной системе. В результате на выборах в 2011 году большинство получила Шотландская национальная партия. Ее программным требованием было проведение референдума о независимости. Лондону пришлось согласиться. И вот наступает решающий час.

Шотландию в мире привычно воспринимают как часть Великобритании, как европейское захолустье. Но у самих шотландцев отношение радикально иное. И разницу легко понять, если припомнить хотя бы несколько шотландских имен, известных всему миру.

Шотландцем был, например, Джеймс Уатт, создатель парового двигателя, отец индустриальной революции, именем которого (ватт) и сейчас измеряют энергию. Из них же Адам Смит, автор политэкономического бестселлера "Богатство народов". Его читал Евгений Онегин, а Ленин потом назвал источником и составной частью марксизма. Из Шотландии и изобретатель телефона Александр Белл, а еще Александр Флеминг, подаривший миру пенициллин, а с ним и другие антибиотики.

Музыку тоже представлять не надо: от любимого Петром Первым экосеза и джиги, народных шотландских танцев, до Рода Стюарта и Анни Леннокс из "Юритмикс". О литературных и киногероях я и не говорю. Чего стоит один Джеймс Бонд в исполнении Шона Коннери (он хоть и живет сейчас в офшоре на Багамах, но активно поддерживает националистов). А еще Вальтер Скотт и даже Гарри Поттер. Кстати, англичанка Джоан Роулинг, создавшая шотландца Гарри Поттера, живет в Эдинбурге и будет голосовать за сохранение союза. Она поддерживает лейбористов и из своих средств пожертвовала миллион фунтов на кампанию "Лучше вместе". Шотландских националистов писательница сравнила с "пожирателями смерти" — союзом черных магов, презирающих всех, у кого нечистая кровь.

Российский угол

В российской прессе и в социальных сетях огромное внимание к предстоящему шотландскому референдуму. Почему? Не сразу ведь ответишь. Конечно, какой русский не любит шотландское виски. Да и национальную нашу селедку поставляют в Россию шотландские рыбаки, не говоря о более изысканном лососе (точнее, поставляли — до продуктового эмбарго). И еще чувствуется в интересе привкус этакого злорадства: вот, СССР победили в холодной войне, попробуйте теперь сами этой федерализации.

Но если задуматься, много разного, и романтического, и сугубо современного, на ум приходит. С Шотландией штука еще в том, что по разным историческим и политическим причинам там традиционно благорасположены к России и всему русскому. Больше, чем, может быть, во всей остальной "английской стране".

Кампанию за отделение Шотландии возглавляет лидер Шотландской национальной партии Алекс Салмонд. Недавно он произвел фурор, высказавшись с одобрением "определенных аспектов" политики Владимира Путина. В разгар украинского кризиса Салмонд заявил, что восхищается тем, как российскому президенту удалось восстановить в стране национальную гордость и веру в себя.

А еще перед сочинской Олимпиадой был любопытный медийный эпизод. Известный британский журналист, из Шотландии, в разговоре с Владимиром Путиным, заметил, что окрестности Сочи напоминают ему родную сторону. И в шутку спросил у президента, не примет ли он ее в Таможенный союз в случае выхода из трехсотлетней унии с Англией. Президент, тоже полушутя, поддержал эту идею: "Да, не исключаю такую возможность".

Шотландия в союзе с Россией! Какая мысль! Виски — ладно, но много ли связывает нас с далекой европейской окраиной?

Оказывается, очень многое. Национальный шотландский поэт Роберт Бернс — у нас один из любимых поэтов с его "Джоном Ячменное зерно" и "Старой любовью". Эдинбургский театральный фестиваль наши давно освоили, шотландские волынщики и на Красной площади маршировали. А если дальше в прошлое заглянуть, там и Лермонтов шотландского происхождения, и Пушкин в шотландском пледе на школьном портрете, и Камеронова галерея в Царском Селе. И герой Отечественной войны Барклай де Толли тоже из шотландцев, его предки бежали от Кромвеля — в Россию.

Между прочим, кто Севастополь в главную военно-морскую базу России на Черном море превратил? Шотландец на российской службе, родившийся в Кронштадте адмирал Алексей Самуилович Грейг. Служить начал при Екатерине, а еще потом в Петербурге основал Пулковскую обсерваторию. Герой России и Шотландии.

Если чуть дальше заглянуть, русский генерал и контр-адмирал Петр Иванович (Патрик) Гордон был близким другом и соратником Петра Первого. Присоединился к молодому царю-реформатору, уже сделав большую военную карьеру при отце его Алексее Михайловиче, а Петру помогал строить империю, стал крестным отцом российской гвардии.

И не одни офицеры, предприниматели тоже. Московский ЦУМ, что в начале Петровки, рядом с Большим театром, раньше как назывался? "Мюр и Мерилиз", торговый дом, основанный шотландцами Арчибальдом Мерилизом и Эндрю Мюром. Революцию в российской торговле произвел. По бесплатным каталогам по всей империи товар можно было выписать. Чехов из Ялты заказывал себе одежду из "Мерилиза".

Словом, наше пристальное внимание к шотландской судьбе совершенно не случайно: в Twitter, например, Шотландия уже две недели как в топ-десятке главных "трендов" по России.

Что же будет?

Еще несколько месяцев назад 65 процентов шотландцев были против расторжения унии, включая даже и 20 процентов сторонников Шотландской национальной партии, которая продвигает независимость Шотландии. Сейчас — ноздря в ноздрю. А поскольку выбор определяется между "головой и сердцем", качнуться чаша весов может в любую сторону.

Сторонники независимости кивают на процветающую Скандинавию, в частности на Норвегию, вышедшую из союза со Швецией в 1905 году. Вспоминают и более свежий пример — развод Чехии и Словакии, теперь благополучно пребывающих и в ЕС, и в евро. Эти параллели находят отклик в сердцах, но многих шотландцев смущает, что у националистов нет внятных ответов на серьезные вопросы — от "головы".

Скажем, те же норвежцы отнеслись к своей части нефтегазовых запасов Северного моря не так, как в Великобритании, бережнее. Сейчас британские запасы почти исчерпаны, Шотландии на них долго не прожить. Если же затеять спор о возмещении потраченного, то он растянется до бесконечности.

Неясно, что будет с фунтом, останется у двух стран единая валюта или нет. Неясно, станет ли независимая Шотландия членом ЕС автоматически или ей придется подавать заново заявку.

То же и с НАТО. Национальная партия официально хочет сделать Шотландию безъядерной зоной, закрыть британскую базу атомных подводных лодок с "Трайдентами". Но в штаб-квартире НАТО шотландской делегации дали понять, что так не пойдет, с такой политикой ее в НАТО не примут. Значит, она лишится и общей натовской гарантии безопасности.

С другой стороны, для Англии отделение Шотландии неминуемо означает конституционный кризис. Как быть, например, с королевой? Сейчас она ведь двуглавая — и королева Англии, и королева Шотландии...

Пока прогноз таков: проголосуют все же головой и победит с небольшим отрывом — может, в 1-2 процента — союз. Если случится иначе, будет новая реальность не только на Альбионе — в мире.