Кирилл Журенков и Елена Кудрявцева — о русском вкладе в научные прорывы века

ЦЕРН — самая демократичная организация в мире — отмечает 60-летие. В числе ученых, приглашенных на торжественные мероприятия, многие из России

Материалы подготовили Кирилл Журенков, Елена Кудрявцева

Сотни тонн научного оборудования, невероятные эксперименты, позволяющие вернуться к первым мгновениям зарождения Вселенной, и гигантские счета за электричество (Большой адронный коллайдер (БАК) расходует электроэнергии больше, чем находящаяся рядом Женева) — все это ЦЕРН — крупнейшая лаборатория высоких энергий. Сегодня она стала символом не только самых продвинутых научных исследований, но и воплощением нового подхода к организации науки, немыслимого полвека назад. Дело в том, что здесь, невзирая ни на какие политические ветры, бок о бок работают ученые из самых разных стран, и работают успешно.

Пожалуй, одна из основных целей, связанных с российским присутствием в ЦЕРНе,— стать полноправными членами столь масштабного научного партнерства. Говорили об этом и на юбилее. На встрече с находящимися там отечественными учеными, студентами и аспирантами министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов заявил, что, безусловно, Россия станет членом ЦЕРНа, просто нужно пройти до конца установленную процедуру, об этом "Огоньку" рассказал один из присутствовавших на встрече исследователей. При этом де-факто наша страна уже давно полноправно участвует в работе этого уникального проекта.

О русском следе в его истории стоит сказать отдельно. Когда в 1949 году французский физик Луи де Бройль высказал мнение, что ученые должны перестать защищать национальные интересы одной страны, а заниматься фундаментальной наукой совместно, это прозвучало почти как вызов. Мир вступил в эпоху холодной войны и четко делил страны на "свои" и "чужие". Тем не менее инициаторам проекта удалось убедить сначала научное сообщество, а потом и правительства своих стран в том, что иначе достичь серьезных результатов невозможно: в послевоенной Европе строительство установок такого уровня не могла потянуть ни одна страна. Чтобы узнать подробности, "Огонек" связался с Николасом Кульбергом, помощником генерального директора ЦЕРНа до 2006 года, в настоящее время советником при дирекции.

— В ЦЕРНе получили возможность работать немецкие физики и ученые из так называемых стран соцлагеря,— вспоминает Кульберг.— Это было наглядным преодолением духа вражды и недоверия, который в то время существовал между разными частями мира.

Уже спустя два года после начала работы ЦЕРНа туда приехали ученые из Советского Союза. Через год было подписано соглашение о сотрудничестве между ЦЕРНом и Государственным комитетом СССР по использованию атомной энергии, а в 1968-м начался первый этап долгосрочной работы. Советские и европейские физики приступили к строительству сложнейших приборов для будущего ускорителя У-70, который стал на время самым мощным в мире. Группа иностранных ученых на два года поселилась в подмосковном Протвино, чтобы участвовать в работе с ускорителем. Тогда же несколько человек отправились в ЦЕРН, в Женеву.

— В научных лабораториях ЦЕРНа создана уникальная рабочая и человеческая обстановка,— рассказал "Огоньку" Владимир Шкунденков, директор Научного центра исследований и разработок информационных систем (Объединенный институт ядерных исследований), который попал в ЦЕРН в числе первых рабочих групп.— Так, там не принято спорить о политике, которая никогда и никак не была связана с решением научных задач.

В течение первых 15 лет вклад именно советских инженеров в создание научных установок был чрезвычайно велик. 40 предприятий на территории России, включая секретные "почтовые ящики", поставляли ЦЕРНу оборудование общей стоимостью около 100 млн швейцарских франков.

Активное участие СССР вызвало неудовольствие некоторых стран, которые были полноправными членами и вкладывали немалые средства. Было даже поставлено условие, чтобы СССР участвовал одновременно только в двух научных проектах. Но оно, надо заметить, никогда так и не было выполнено.

В 1990-е годы, когда российские атомщики вместе с остальной наукой оказались на дне, директор ЦЕРНа Карло Руббиа обратился к президенту Франции Миттерану с просьбой об адресной помощи российским физикам. Именно с подачи Руббиа началась почти 10-летняя программа поддержки десятков проектов с участием российских физиков. В то время наши ученые помогали в создании самых сложных частей будущего Большого адронного коллайдера — детекторов, регистрирующих столкновения элементарных частиц и рождение новых, того, ради чего затевался весь проект ЦЕРНа. Так что когда в 1996 году был подписан протокол об участии России в проекте БАК, к подготовке четырех важнейших экспериментов были привлечены более 700 российских физиков и инженеров. Фактически в ЦЕРНе сложилась особая русская культура, сейчас там работает примерно тысяча наших соотечественников. Как говорят российские исследователи, без нас сегодняшнего ЦЕРНа не было бы, но и отечественная наука в сфере высоких энергий без ЦЕРНа существовать бы не смогла.