"Испытание" Александра Котта

Премьера кино

Фильм "Испытание" Александра Котта стал победителем "Кинотавра" и в ожидании международной премьеры выскочил на российские экраны. С интересом ждет результатов испытания зрительских нервов АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

На самом деле это кино можно смотреть даже с немалым кайфом, если настроиться на созерцательную волну и не задавать вопросов: про что это и почему никто не говорит ни слова? Ибо фильм — из категории псевдонемых: есть звуки жизни и звуки музыки, но человеческая речь заменена языком мимики и жестов. Критики независимо от того, нравится им "Испытание" или нет, сходятся в том, что кадры из фильма можно развешивать в картинной галерее, так они отменно скомпонованы и каллиграфически выписаны. Зрители без спецподготовки сначала будут негодовать, оттого что сюжет почти неподвижно топчется на месте, но потом, глядишь, втянутся в неспешный ритм, попадут под гипноз степных закатов и музыки Алексея Айги, позабавятся эксцентричными образами: к примеру, старый казах ни много ни мало съедает солнце.

Снять немое кино в эпоху звуковой истерии и словесной диспепсии — это как бы вызов, но на самом деле почти обреченный на успех, как подавляющее большинство попыток такого рода. Незабываема "Юха" Аки Каурисмяки, счастливой была судьба французского "Артиста" и испанской "Белоснежки". Но особенно органично бездиалоговая эстетика работает в азиатском антураже: вспомним хотя бы "Пустой дом" Ким Ки Дука или ранние киноработы Такэси Китано. Александр Котт сознательно берет курс на Восток: минимализм и аскетизм всегда хорошо накладываются на ориентальные фактуры, и казахские не исключение. Логично и то, что международная премьера "Испытания" пройдет не где-нибудь, а на фестивале в Токио.

Однако, в отличие от перечисленных киноэкспериментов, этот удивительным образом начинался с проекта исторического блокбастера про испытание водородной бомбы в Семипалатинске в 1953 году. Фильм продюсировал Игорь Толстунов, режиссировать был должен Павел Чухрай. Можно предположить, что то была бы антитоталитарная мелодрама в духе "Водителя для Веры". Ничего этого в результате не осталось — ни мелодрамы, ни "анти", а если и осталось, то почти растворилось в форме — изысканной, эстетской и, как говорят недруги фильма, дико архаичной и консервативной. Ну, не знаю, что бы они сказали, если бы картину все-таки снял Чухрай. Все так быстро меняется и устаревает, что, возможно, большой стиль нынче уже сошел бы за авангард, не в этом дело. Просто Котт захотел сделать что-то свое, вне тренда — и в общем и целом у него получилось. На какую полку положить этот фильм — проблема критиков, и пусть они ею занимаются.

Мне лично кажется, "Испытание" — это кино для себя. Чтобы позволить такую роскошь, Александр Котт, тоже начинавший с минималистских, почти бессловесных зарисовок, должен был погрузиться в гигантоманию "Брестской крепости". Как бы к ней ни относиться, он вышел из этой авантюры профессионально окрепшим, тем сильнее оказался неутоленный голод авторства. Попав на материал очередного высокобюджетника, но будучи сильно урезан в средствах, режиссер вспомнил вгиковские уроки и сделал образцово-показательное "кино не для всех" — со всеми его возможными завихрениями и демонстративной многозначительностью. И даже с махровыми штампами, которых он нисколько не стыдится и воспроизводит их с обезоруживающей непосредственностью.

Первая часть фильма напоминает давние ленты среднеазиатского, еще советского живописно-поэтического кино — "Невестку" Ходжакули Нарлиева больше всего. Как и там, здесь молодая женщина живет в степном домике с пожилым мужчиной, только не с тестем, а с отцом, заботится о нем, организует нехитрый быт. Ей вековым обычаем уготован жених, молодой чабан, грубый и витальный, он ритуально катает невесту на лошади, но симпатии не вызывает. Кажется, и она к нему больших чувств не испытывает. Сватаясь к ней, он надевает на невесту тяжелую декоративную цепь — символ вековой женской неволи. В один прекрасный день перед домом появляется русский парень — помощник оператора, который приехал в эти края снимать что-то важное. Он все время пританцовывает, движется легко и артистично, словно акробат. В азиатской красавице пробуждается чувство к пришельцу, вырисовывается контур любовного треугольника, а языком их отношений по-прежнему остается пантомима. Неважно, правильный ли выбор сделала дочь степей, ведь исторического выбора (как и у Казахстана) перед лицом ядерного апокалипсиса у нее не было. Она ведь не могла догадаться, что "атомный Иван" — и его провозвестник, и его же будущая жертва.

Подняв тему болезненного прошлого, в котором сверхдержавные амбиции противостояли национальной и частной жизни, фильм окутывает ее флером медитации и пантеизма, превращая из драмы в элегию. Вместе с героями и авторами мы долго всматриваемся в отражение в колодце, в зарево рассвета, в то, как пламенеет огонь, течет вода, растет упрямая трава, как степную ширь невыносимо медленно бороздит грузовик, как девушка плетет косички, подает чай... Природа и быт созерцаемы в своей вечной сути, а человек с его безумствами лишь песчинка этого космоса. Конкретная жизнь может прерваться в любой момент, физически распасться на атомы, зато в философском смысле она бесконечна: слабое, но единственное утешение для атеиста, немного почитавшего о буддизме, образца 1953 года.