Франко Фаджоли на фестивале Earlymusic

В Петербурге завершился XVII Международный фестиваль Earlymusic, посвященный в этот раз юбилеям Эрмитажа, Карла Филиппа Эмануэля Баха и — внезапно — Первой мировой войны. Его вокальной кульминацией, однако, стало событие, никак с этими датами не связанное, — концерт знаменитого контратенора Франко Фаджоли. В сопровождении музыкантов итальянского оркестра Academia Montis Regalis под управлением Алессандро Де Марки певец исполнил программу своего нового альбома — арии Николы Порпоры (1686-1768). Рассказывает СЕРГЕЙ ХОДНЕВ (AD).

Экспансия контратеноров в современном оперном мире продолжается, но совершенствуется и их техника. Если лет сорок назад верхом мечтаний для таких вокалистов чаще всего было прошелестеть альтовую партию в баховском пассионе или в ренессансном мотете, то теперешнее поколение берется за самую яркую и самую сложную оперную литературу XVIII века. Аргентинец с итальянскими корнями Франко Фаджоли тут в первых рядах. Помимо участия в постановках опер Генделя, Глюка и Винчи, в прошлом году он записал сольный альбом, посвященный искусству легендарного кастрата Каффарелли, а теперь вот выпускает новый диск с ариями Порпоры, столпа позднебарочной неаполитанской школы, учителя многих выдающихся певцов (Фаринелли, Салимбени, тот же Каффарелли) и композиторов (достаточно вспомнить Иоганна Адольфа Гассе и Йозефа Гайдна). Даже после многолетних разысканий в области старинной оперы это едва тронутый исполнителями репертуар: в Петербурге звучали арии из опер "Аэций", "Узнанная Семирамида", "Покинутая Дидона" (тут хотя бы названия знакомы), "Мерида и Селинунт" и "Карл Лысый", а также из рождественской оратории "Воплощенное Слово" и кантаты "Вулкан". Плюс две арии из "Полифема" на бис, включая "Alto Giove", которая последние десять лет благодаря фильму Жерара Корбьо "Кастрат Фаринелли" ходит почитай в шлягерах.

Теперь стиль Порпоры на слух не всегда легко отличить от его ближайших последователей 1730-1740-х годов, а вот неимоверные запросы к возможностям исполнителя бросаются в глаза. Известное проклятие многих контратеноров, даже и одаренных,— ограниченный диапазон, но к Франко Фаджоли это не относится. Это раньше синонимом самого слова "контратенор" считалось выражение "мужской альт"; в предъявленных ариях Порпоры тесситура где меццо-сопрановая, а где и вполне сопрановая — и ничего, все стабильно и четко пропето.

По всей видимости, сам изначальный материал в случае голоса Фаджоли ровно тот же, что и у сотен его коллег: обыкновенный фальцет, только очень развитый. В принципе научить баритона или тенора хоть как-то дотянуться в фальцетном регистре до экстремальных контратеноровых верхушек — задача вполне будничная, в этом, вопреки распространенному в широких массах мнению, нет ни гендерной мистики, не медицины, только никто не гарантирует от результатов в духе известного анекдота — "петь можно, слушать нет". Очевидно, Франко Фаджоли очень повезло именно со школой, и отсюда это безразмерное дыхание, играючи спетые многостраничные колоратуры, уверенно-аристократичная кантилена и абсолютно ровное округлое звучание по всему диапазону (что было тем более заметно, когда в каденциях певец откуда-нибудь с ля второй октавы нырял в баритональные низы). Вдобавок, если совсем попросту, это очень красивый голос, в котором, несмотря на половодье сопрановых фиоритур, как-то нет ничего жалобно-андрогинного.