Владимир Путин выступил за ужесточение наказания за коррупцию. Об этом президент заявил на заседании Совета по правам человека. Но прежде, чем предпринимать какие-то действия, по словам Путина, необходимо посоветоваться с общественными организациями и специалистами. Член СПЧ, глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов обсудил тему с ведущим "Коммерсантъ FM" Алексеем Корнеевым.

— Вы присутствовали на встрече. Как оцениваете итоги?

— Да, и даже выступал. Хорошо оцениваю, потому что мы говорили честно, и даже Ирина Хакамада высказала противоположную позицию по поводу отрицания ужесточения законодательства, особенно уголовного. Поэтому мы и говорим о том, что есть разные подходы. И по поводу защиты прав граждан, кто-то говорит о гуманизации, а кто-то говорит о том, что от коррупции страдает, особенно, в бюджетной сфере, основная часть населения. Поэтому мы говорим, что ужесточение законодательства, это никак не панацея, ужесточение законодательства — это орудие для того, чтобы дать людям возможность раскаяться и вернуть те деньги, которые они украли. Тогда к ним будет снисхождение, будет условно-досрочное освобождение, амнистия. Это такой добровольно-принудительный порядок. Понятно, что есть риск коррумпированных правоохранительных органов, есть риск неэффективной судебной системы, о чем, кстати, сегодня тоже говорили. Но невозможно ничего сделать, посмотрите: у нас коррупционеры разгуливают, поют песни.

— Рисуют картины.

— Да. И при этом где миллиарды? Они на Западе. Даже дадут им три-четыре года. А почему миллиарды, наши деньги должны оставаться там? Это как раз реализация основы принципа общества справедливости.

— Поэтому-то и вызывают некие сомнения по поводу намерения властей ужесточить наказание за коррупцию и серьезно с ней бороться. С одной стороны, артикулируется одно, а на деле мы видим несколько иное по резонансным уголовным делам?

— Дело в том, что ведь мы эту историю и наше предложение мы обсуждали в рамках экспертного совета правительства. И сам министр Абызов его поддержал. В рамках национального плана там есть пункт по поводу законодательных инициатив. Президент сказал: "Я тоже за ужесточение, но давайте обсудим". Давайте будем обсуждать с Общественной палатой, с Народным фронтом. Не все будут говорить о гуманизации. У нас была попытка гуманизации, когда пытались штрафы ввести, но что в результате? Все признают, Генеральная прокуратура, Верховный суд, что это провалилось. В России коррупция — это бизнес, это мотивации прихода на государственную службу ряда чиновников. Значит, нужно сделать так, чтобы риски от этого бизнеса были намного больше, чем выгода. На сегодняшний момент — восемь лет, четыре — условно-досрочно вышел. Там отсидел за деньги, как в санатории. Где риск? Ты миллиардер.

— Комфортно было Владимиру Путину на этом заседании, задавались какие-то неудобные вопросы ему или довольно благостно все было?

— Нет, у нас были некие вопросы. Может быть, не совсем корректные, но правильные. И Владимир Владимирович очень спокойно на них отвечал. Мне очень понравился журналистский вопрос Стаса Кучера, он даже оживил президента. Остальные вопросы были профессиональные и не напрягали президента. Но когда делаешь не общий доклад с просьбой дать поручения, а вводишь его в цифры, показатели, он сразу сказал, что "Ребята, давайте так: я вам дам поручение, вижу, что вы специально подготовились". Конечно, такие вещи перегруженные бывают, потому что у нас коллеги постоянно подходят к такому событию очень персонально.

— Так что же за вопрос Кучера?

— Стас задал вопрос: "Владимир Владимирович, все обращаются к вам за некой панацеей в России, а может быть, систему управления изменить?", примерно так это было. Президент сказал, нет, это ошибочная точка зрения, что я панацея, потому что я где-то могу поправить, еще что-то, но в рамках своих функций.