Начальник управления контроля ТЭК ФАС Дмитрий Махонин

— В чем причина текущих сложностей со снабжением Сибири бензином?

— Чтобы сделать окончательные выводы о причинах складывающейся ситуации, необходимо провести тщательную проверку, и она уже проводится. На сегодняшний день мы можем сделать только предварительные выводы, причем с большой долей вероятностью эти выводы подтвердятся. Эти выводы содержатся в предупреждениях, которые на днях ФАС выданы двум крупнейшим нефтяным компаниям. Мы не совсем разделяем мнение, что сами независимые АЗС нагнетают ситуацию, а текущие проблемы — это вопрос не наличия топлива, а цены его приобретения. Но, действительно, соотношение цен на бензин в розничном сегменте рынка и оптовом сегменте сейчас таково, что АЗС не имеют маржи и независимым участникам рынка на грани выживания приходится сейчас работать.

Если же говорить о той ситуации, которую мы видим в оптовом сегменте рынка на протяжении половины лета и в течение осени, то можно констатировать существенный рост цен на бирже. Сейчас биржа является если не основной, то достаточно весомой составляющей обеспечения спроса независимых участников рынка, и, как уже говорил Игорь Артемьев, мы наблюдали признаки манипулирования биржей со стороны нефтяных компаний. Это связано с приобретением на некоторых базисах некоторыми компаниями продукта по сделкам, которые, с нашей точки зрения, являются подозрительными сделками. О чем идет речь: это крупные сделки, которые совершались в биржевом стакане регулярно, и, как правило, время между появлением заявки на покупку и заявки на продажу составляло меньше одной секунды. В результате этих сделок другие участники рынка не смогли приобрести товар. Дальше, мы уже сообщали, что по базисам такой компании, как ЛУКОЙЛ, цена предложения товара была выше рынка, и в итоге 90% товара, выставляемого ЛУКОЙЛом на бирже, купила его собственная дочерняя структура. Это также привело к тому, что свободный рынок на этих четырех базисах не получал на бирже определенный товар. Дальше, если взять торговлю того же Хабаровского НПЗ, то там 98% товара на бирже также купила ВИНК, а рынок практический ничего не приобретал.

На это также накладывается проблема ремонтов и аварий. Например, с Ачинского завода после аварии торговля на бирже вообще не велась. А если на рынке бензина происходит где-то закупорка, это приводит к дисбалансу спроса и предложения в масштабах страны. Эта недостаточность предложения на рынке и привела к росту цены, и тут, возможно, не столь важно, почему именно могут останавливаться частные АЗС — потому что топлива нет или потому что оно слишком дорогое. При этом должен сказать, что, проводя в последнее время совещания с независимыми участниками рынка, я видел документы: заявки нефтяным компаниям на поставку топлива и документы, подтверждающие, что эти заявки не удовлетворяются в полном объеме. Причем эти заявки не являются раздутыми.

Мы сейчас подготовили официальный запрос независимым участникам рынка с просьбой сообщить о конкретных случаях отказов в топливе, а также о выполнении заявок в предыдущие месяцы и за аналогичные месяцы прошлого года. Мы считаем, что независимые АЗС обязаны нам представить эту информацию, а не прятаться в кусты и говорить, что они не хотят ссориться с нефтяными компаниями. Если независимые участники рынка нам эту информацию не дадут, тогда мы будем их штрафовать, потому что дело серьезное: мы должны их защищать, но мы должны не забывать о конечном потребителе. Я в последние дни видел уникальную ситуацию, такую даже забавную, когда одна из нефтяных компаний сама рассылает предложения о приобретении нефтепродуктов, в этот же день ей приходит заявка на приобретение от независимого участника, и следует отказ. Поэтому мы не говорим сейчас о дефиците в целом на рынке, но мы видим на некоторых локальных рынках сложности с ценой товара и его отгрузкой некоторым участникам.

— Почему в течение этого года, начиная с мая, netback резко оторвался от текущей оптовой цены бензина и сейчас премия внутреннего рынка для бензина составляет около 10 тыс. руб. на тонну?

— Тут есть хороший ответ. Например, есть летнее дизельное топливо, которое с начала года практически не подорожало на бирже (рост на 3% против 30% на бензин.— “Ъ”). Мы говорим о том, что цена на бирже сейчас отражает не что иное, как ситуацию на рынке. Биржевой индикатор по дизельному топливу для нас является понятным и предсказуемым, а по бензину он не является понятным и предсказуемым. Теперь вопрос: если у нас достаточно предложения по дизельному топливу и цена на бирже неволатильная, то какая может быть причина резкого роста цены на бензин? Мы думаем, что дело в недостаточном удовлетворении спроса. Если говорить, что у нас высокие запасы бензина, то тогда где же они, почему они не продаются на рынке? Если они не продаются на рынке, то возникает вопрос: действительно ли запасы так высоки или они существуют только на бумаге.

С нашей точки зрения, все должны четко понимать порядок вывода НПЗ в ремонты, должны фиксировать это документально, должны четко следить за сроками выхода НПЗ из ремонтов вплоть до введения юридической ответственности за это. Также должны быть приняты эффективные механизмы интервенции из Росрезерва. Должно быть понятным, что поступает из Белоруссии и в каких объемах. Сейчас белорусские поставщики, например, не обязаны поставить нам бензин, а должны выставить его на продажу, а это большая разница.

Если обобщить, то мы считаем, что нет фактора, который больше влиял бы на цену, чем дисбаланс спроса и предложения. Например, в стране производство бензина за девять месяцев этого года снизилось по сравнению с прошлым годом, а ситуацию со спросом никто не понимает. Мы всегда говорили, что спрос на бензин растет на 3–3,5% в год. В прошлом году Минэнерго презентовало методику определения спроса, что с этой методикой сейчас, непонятно. Вот это очень важно. Ну и важно, конечно же, понимание — чтобы не было никаких мыслей крамольных: как мы планируем производство, как мы следим за балансом, и что будет, если те или иные мощности не модернизируются и не выпускают продукты. А еще может быть такое, что некоторые мощности недостаточно загружаются под переработку нефти.

— Но простой мощностей означает убыток для компании.

— Может быть, при сегодняшней конъюнктуре цены не совсем.

— А у вас есть такие факты?

— Мы их сейчас проверяем.

— Сейчас нефтекомпании могут перекладывать центр прибыли по своей цепочке, получать убыток в рознице, компенсируя его прибылью в оптовом звене, и из-за этого независимые АЗС находятся в неравных условиях с ВИНК. Вы видите какую-то возможность изменить эту ситуацию?

— Полумерами отрасль не изменить, и революций тоже совершать не хотелось бы, но качественные изменения рынка нужны. Мы давно предлагаем ввести разделение видов деятельности ВИНК, чтобы добыча, переработка, оптовые продажи и розничные продажи были переданы разным юридическим лицам и эти компании работали независимо. «Газпром нефть» это уже фактически сделала, ЛУКОЙЛ нам обещает это сделать с 2016 года, и это записано в его торговой политике. Даже «Роснефть» об этом говорит. Нужно сделать так, чтобы компании было без разницы, кому продавать топливо: своим сбытам или чужим, и условия продажи должны быть для всех одинаковые.

— Сейчас цены на нефть снижаются, вы ожидаете такой же динамики по внутреннему рынку нефтепродуктов?

— Снижение цен на нефть имеет значение, но если товара не будет на рынке, то никакая внешняя конъюнктура не будет существенно влиять на внутренний рынок автомобильных бензинов, к сожалению.

— Со следующего года запрещается оборот бензина «Евро-3». Какие могут быть последствия?

— Я скажу так, что мы относимся к запрету с настороженностью. Мы не разделяем оптимизма других министерств о том, что у нас не будет проблем. По нашим прикидкам, у нас сейчас в обороте бензина «Евро-3» примерно 13–14% от общего объема. В рамках мониторинга четырехсторонних соглашений о модернизации НПЗ видно, что не все компании вовремя модернизируют свои мощности. И мы думаем, что если некоторые компании не успевают, то почему бы не дать им возможность платить больше акцизов в бюджет, почему бы не оставить эту опцию, если на 250% нет уверенности, что все будет хорошо. Важнее всего, чтобы товар был на рынке и чтобы не было дисбаланса спроса и предложения. Мы бы хотели, чтобы вопрос с запретом «Евро-3» был очень тщательно проработан в самое ближайшее время.

Интервью взял Юрий Барсуков