Говорит руководитель фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" Елена Альшанская

Руководитель фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" Елена Альшанская рассказала специальному корреспонденту ИД "Коммерсантъ" Ольге Алленовой, для чего людей с ментальной инвалидностью надо выводить из интернатной системы.

В России появляются проекты сопровождаемого проживания молодых инвалидов. Это важно для общества?

У нас в России более 20 тыс. детей, живущих в детских домах-интернатах для инвалидов (ДДИ) с диагнозами "средняя, умеренная или тяжелая умственная отсталость". С одной стороны, мы знаем, что часто допускаются ошибки при диагностике, с другой — детей, которые действительно имеют эти диагнозы, не готовят в нашей стране к какой-либо форме самостоятельного проживания. Мы в свое время посещали вот такие детские дома-интернаты в нескольких российских регионах и задавали простой вопрос сотрудникам этих учреждений: каким они видят будущее этих детей? Практически все отвечали, что будущего у них нет: работать и жить в обществе они не смогут. А когда мы уточняли почему, нам отвечали, что общество плохо относится к таким людям и будет их обижать; что их станут обманывать, заберут квартиру, пенсию; что сами люди с ментальной инвалидностью не справятся с бытом, могут сжечь плиту. То есть взрослые люди совершенно серьезно говорили нам: раз есть риск, что ребенок может попасть в беду, то лучше сделать так, чтобы он вообще никогда не вышел в этот мир и не попробовал жить самостоятельно. Из детского дома-интерната в жизнь выходят единицы, и это, как правило, родительские дети. 99,9% выпускников ДДИ идут прямой дорогой либо в дом престарелых, либо в психоневрологический интернат (ПНИ). Это дети, для которых государство не предусмотрело никакого будущего. Их не готовили к взрослой жизни. В последние два года в Москве ситуация стала меняться, часть детей из ДДИ начали выводить за ворота, в детские сады и коррекционные школы. А до этого много лет такие дети не получали никакого образования вообще.

И то, что делает псковский "Росток",— совершенно уникальный опыт. Они раньше всех в России начали сопровождать детей, которые живут в ДДИ. Они устраивают их в семьи, а потом эти семьи сопровождают. Они учат детей соприкасаться с внешним миром, обучают профессиям. В проекте открыто пять социальных квартир, в них живут молодые инвалиды, которые при поддержке социальных работников выстраивают свой быт, учатся и даже работают. Кто-то уходит в самостоятельную жизнь, кто-то остается на сопровождаемом проживании. Для того чтобы занять их и дать им профессию, были построены гончарная и столярная мастерские. Такой проект — единственный на всю Россию. И у нас нет таких государственных программ.

Зачем выводить из интернатов людей с умственной отсталостью, если они не способны самостоятельно жить?

В свое время я познакомилась с мамой, которая пришла к нам в проект профилактики сиротства. У нее отняли ребенка, потому что у нее умственная отсталость. Этот диагноз позволял ей совершенно спокойно решать большинство бытовых вопросов, но она, например, не могла нормально посчитать деньги в магазине, потому что со счетом у нее было плохо. А если дать ей точную сумму, она справлялась с покупками. При этом дома она идеально ухаживала за своим младшим братом, а потом за своим ребенком. Она любила детей, умела с ними играть, готовить. Живи эта девушка лет 100 тому назад в сельской местности, она не отличалась бы от остальных. Просто у нашего социума сегодня довольно высокие интеллектуальные требования. Они завышены. А люди ведь разные. И вот эта идея о том, что люди разные и у них разные стартовые возможности, постепенно становится понятной нашей цивилизации. Мы уже понимаем, что инвалидов не нужно отвозить на какой-нибудь далекий остров, закрывать в клетки, показывать в цирке или убивать. Мы как-то дошли до мысли, что это люди, которые родились изначально не с такими возможностями, как у нас, и нехватку этих возможностей необходимо каким-то образом дополнять специальными инструментами. Например, если человек не может ходить, мы не изолируем его за решетку интерната, а дадим ему коляску. А следующий шаг, который весь цивилизованный мир уже давно сделал,— понять и принять, что нарушения бывают не только физическими, но и интеллектуальными. И одно от другого не сильно отличается. И там и там — живой человек. Абсолютно любой человек имеет право на будущее, на развитие, на жизнь в обществе. И если ему не хватает возможностей жить самостоятельно, надо помочь ему. Так вот, "Росток" именно этим и занимается. Это проект, аналогичный миллиону таких проектов во всем цивилизованном мире.

А как заинтересовать в подобных проектах государство?

Содержание таких людей в психоневрологических интернатах негуманно. ПНИ — это зона, в которой нет контроля внешнего мира. Поэтому права таких людей нарушаются в них постоянно. Люди, оказавшиеся в ПНИ, не могут оттуда выйти. Их лишают дееспособности, у них забирают документы. Очень часто отбирают все их пенсионные накопления, требуют подписать бумажку, что им за эти деньги представляют какие-то социальные услуги. Часто люди живут там реально в условиях тюрьмы.

Эта система не должна быть выгодна государству еще и потому, что она глубоко затратна. Это содержание огромного штата персонала. Если там живет человек, у которого нет возможности развиваться, он с каждым днем деградирует и требует все большего ухода. Сфера его возможностей постоянно уменьшается. Весь мир давно посчитал, что содержать человека сначала в одном учреждении, потом в другом, потом в третьем, — невыгодно. Потому что он все время зависим в этой ситуации. Это намного дороже, чем если бы он жил сам. А кроме всего этого, надо понимать, что наше чувство собственной самостоятельности может быть вполне временным. Если с нами что-то случится, мы вдруг попадем в аварию, и что-то в организме перестанет функционировать, мы же не захотим, чтобы нас посадили в клетку, ограждая от возможных проблем. Так почему эти люди должны сидеть в клетке?