В Вене объявлены лауреаты премии в области культуры и теории

В Вене в Музее современного искусства (MUMOK) объявили имена лауреатов премии Игоря Забела в области культуры и теории за 2014 год. Обладателем первой премии (€40 тыс.) стала российский искусствовед, критик и куратор Екатерина Деготь. По уставу главный лауреат имеет право назначить одного из трех получателей «рабочих грантов» премии (по €12 тыс.): Екатерина Деготь выбрала Кирилла Медведева, активиста, поэта, публициста и переводчика, основателя «Свободного марксистского издательства». Два других гранта получили теоретик искусства Карель Цисарж из Праги и искусствовед, поэт и переводчик Миклавж Комель из Любляны. Из Вены — АННА ТОЛСТОВА.

Премия Игоря Забела была учреждена в 2008 году фондом ERSTE, поддерживающим социально ориентированные культурные проекты в Австрии и странах Центральной и Восточной Европы, некогда входивших в Габсбургскую империю. Общий призовой фонд премии составляет €76 тыс., она вручается раз в два года, церемонии награждения проходили в Любляне, Барселоне и Варшаве. В нынешнем году церемония состоится в Вене в Сецессионе, ее оформляет знаменитый австрийский художник-концептуалист Йозеф Даберниг.

Премия носит имя Игоря Забела (1958–2005), выдающегося словенского критика и теоретика искусства, работавшего куратором в Музее современного искусства Любляны. Ему лучше многих удавалось интерпретировать творчество группы Irwin, объединения Neue Slowenische Kunst, Младена Стилиновича и других художников бывшего советского блока, в том числе русских, исходя не только из самого искусства, но и из социально-политического контекста, в котором оно создается и репрезентируется. Лауреатами премии становились критики и кураторы, сознающие это социально-политическое измерение своего интеллектуального труда: хорватский кураторский коллектив WHW, польский искусствовед и бывший директор Варшавского национального музея Петр Пиотровский, македонский критик и куратор Сюзана Милевска.

В текущем году в жюри премии вошли австрийский куратор и исполнительный директор MUMOK Райнер Фукс, российский критик и философ Кети Чухров и словенский архитектор и художник Аполония Шуштершич. В официальном заключении жюри говорится, что, награждая Екатерину Деготь, премия Игоря Забела хочет поддержать диссидентскую интеллектуальную сцену России в обстановке роста национализма, украинского конфликта и усиливающейся конфронтации между Западом и Востоком. Подчеркивая, что в кураторской и критической практике Екатерина Деготь соединяет социально-политические и эстетические вопросы, жюри особенно выделило опубликованный летом в журнале e-flux «Текст, который писать не следовало?» (русский оригинал опубликован на Colta.ru). Статья посвящена дебатам вокруг «Манифесты-10» в Петербурге и институциональным условиям, в которых в России может существовать современное искусство.

Действительно, Екатерина Деготь, в настоящий момент являющаяся арт-директором Всемирной академии художеств в Кельне, известна своей однозначной, антивоенной и антиоккупационной позицией по украинскому вопросу. Куратор превосходной выставки современного украинского искусства «Якщо» в Перми и дискуссионной платформы I Arsenale (Киевской биеннале), она публично осудила присоединение Крыма. Однако ее социально-политический вклад в историю и теорию современного искусства шире и глубже прямых деклараций. Здесь можно вспомнить и кураторский проект для Бергенской ассамблеи 2013 года, и выставку «Борьба за знамя», которая реабилитировала советский авангард 1920-х — начала 1930-х годов, показав различие между фигуративностью как осознанной просветительской необходимостью и эстетическими преференциями сталинского соцреализма.

Поблагодарив премию Игоря Забела за жест солидарности с российскими интеллектуалами, работающими в условиях несвободы слова и мысли, Екатерина Деготь объяснила, почему ее выбор пал на Кирилла Медведева, издающего переводы сочинений Пьера Паоло Пазолини, Герберта Маркузе, Славоя Жижека, Паоло Вирно и многих других мыслителей левого фланга. Сравнив «Свободное марксистское издательство» с самиздатом советских времен, она сказала, что тексты, которые переводят и публикуют Кирилл Медведев и его единомышленники, несомненно, изменят культурную ситуацию в России — по крайней мере, в долгосрочной перспективе.

Екатерина Деготь: политическое значение у искусства есть

— Мое поколение выросло на ваших текстах, самых разных: от газетных колонок в «Коммерсанте» до академического «Русского искусства XX века». Однако в официальной формулировке решения жюри говорится не обо всем спектре вашей деятельности, а только о работах с четко выраженной политической позицией, например о статье в e-flux. Нет ли в этом колониального подхода к критику из Восточной Европы, который обязан быть политически сознательным?

— Не думаю, что это связано только с последними политическими событиями и публикациям. Судя по тому, что меня приглашали на предыдущие церемонии вручения, моя кандидатура всплывала и раньше. Статья в e-flux явилась последней каплей: если бы ее не было, они бы все равно рассматривали мою кандидатуру, а если бы была только она одна — не рассматривали вовсе. Я сама склонна везде искать колониальный подход, но в данном случае я его не вижу, потому что они точно так же относятся к западным художникам — не то чтобы западным художникам они позволяли заниматься каким-то чистым искусством. И не то чтобы только в этой статье я приписываю искусству политическое значение. Я считаю, что политическое значение у искусства есть — тут мои интересы и интересы премии Игоря Забела совпадают.

— В статье в e-flux вы пишете о «машине оппортунистической субверсии», которая позволяет критическому искусству существовать за счет тех, кого оно критикует. Нет ли здесь аналогичного механизма? Понятно желание премии поддержать тех деятелей отечественной культуры, кто не подписывает минкультовские письма в защиту политики президента Путина. Но поддерживая их, премия как бы подтверждает мнение российского большинства, считающего таких диссидентов агентами Запада, и тем самым работает на холодную войну.

— Мне кажется, вы демонстрируете механизм универсального подозрения, который мне тоже свойственен и который должен в какой-то момент остановиться. Работают на холодную войну? Они могли бы не давать премию человеку из России, и, между нами говоря, я чувствовала, что они были бы рады, если бы я отдала премию человеку не из России. Здесь не так все просто или, может быть, наоборот, не так сложно. Механизм этой оппортунистической истории существует всегда — мы не можем его избежать, если действуем в публичном пространстве. Моя позиция состоит в том, что я чувствую свою ответственность за участие в этом механизме и я за это расплачиваюсь. Я делаю публичные жесты и не делаю каких-то внутренних жестов: я жертвую своими временем, которое могла бы потратить на написание статей и книг, что меня бы больше, так сказать, прославило в веках, ради утилитарной поддержки чего-нибудь. Например, издательства Кирилла Медведева, который, получив грант и, конечно, замаравшись как левый активист, сможет опубликовать что-то очень нужное многим.