"Другая столица" в Музее Москвы

Выставка современное искусство

Кураторы Олеся Туркина и Евгения Кикодзе собрали панораму современного искусства из Санкт-Петербурга — 68 художников из разных тусовок, групп и кругов. Единственным критерием была активность: тех, кто почивает на лаврах или променял искусство на политику, как Сергей Бугаев (Африка), на выставку не взяли. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.

У каждого из российских городов-миллионников может найтись своя тема, помноженная на личную преданность родному мегаполису и поделенная на технические возможности, которые, как известно, находятся в прямой зависимости от доходов на душу населения. Представление о неповторимости художественных кругов отдельно взятого города, однако, чревато педалированием старых стереотипов о том, чем отличаются друг от друга столица актуальная и столица бывшая. К счастью, кураторы не настаивают на выделении особой, сугубо петербургской субстанции, изнутри питающей искусство города. Эту субстанцию время от времени ищут и объективируют сами художники в меру своих склонностей и способностей. Недаром выставка начинается с двух болотных пейзажей Петра Швецова, будто написанных тиной.

Но прежде, чем погрузиться в трясину разнообразия питерских искусств, зададимся вопросом: а есть ли спрос на такие выставки? Крупнейшие явления удостоились больших ретроспектив (Тимур Новиков, некрореалисты, новые художники). В прошлом году куратор и художник Петр Белый сделал несколько выставок о питерских сообществах единомышленников для галереи "Культпроект". Версия Музея Москвы во многом совпадает с тем, что делал Белый. Правда, "Другая столица" меньше напоминает архив и выстроена на интересных взаимосвязях между работами, а не личностями. Туркиной и Кикодзе удалось приблизить разные полюса питерского искусства, часто находящиеся в состоянии постоянного и открытого отталкивания. В неожиданных сочетаниях — сила "Другой столицы". Тут видеоопера о башне "Газпрома" ("Башня: зонгшпиль" группы "Что делать?") соседствует с трехмерными изображениями кондиционеров, уродующих исторические фасады (серия Александра Дашевского), складываясь в непротиворечивое повествование о том, что в городе делать нельзя и почему. Графика Валерии Нибиру о психоделическом экстазе висит рядом с духовными песнопениями, снятыми на торжественное ч/б видео Дмитрием Лурье. А гиперреалистическое полотно из серии "Человеческий проект" Керима Рагимова соседствует с "мрачными картинами" Владимира Шинкарева, одного из лучших живописцев современной России. Питерская сцена вообще демонстрирует здоровое разнообразие, почти позволяющее вынести за скобки городскую специфику. Одни разглядывают осколки советского детства (Юрий Штапаков и Юрий Александров) или воспевают джинсово-виниловую юность (Андрей Рудьев). Здесь есть изобретательная работа с клише российского телевидения (Марина Алексеева и Дмитрий Петухов), яркие выплески социопатии (Григорий Ющенко и Борис Казаков), формализм, идущий по прямой линии к самому Малевичу (Геннадий Зубков).

Почему же все эти авторы предъявлены нам с точки зрения прописки? Загвоздка — в слове "столица". Петербург отчаянно хочет не называться (и не считаться) провинцией, оттого-то и настаивает на центровом титуле. И это объяснимо: с регионов в культурном отношении спрос невелик, но и интерес к ним недолог. Проделаем мыслительный эксперимент: возможна ли в Питере выставка московских художников? Наверное, нет: Москва сегодня, что называется, "вне себя" — клубок энергий и инициатив, лишь отчасти учитывающих традиции. Столетней давности рассуждения о линии Добужинского и экспрессии Ларионова, питерской графичности и московской живописности актуальны лишь отчасти — для Петербурга, но не для Москвы. Главная проблема для питерского художника, учитывающего местный контекст, заключается, пожалуй, в том, что город живет за счет истории и видов, как, скажем, Венеция и Рим, и его жители, помещенные в бесконечную анфиладу залов этого музея под открытым небом, становятся типажами, манекенами из краеведческой экспозиции. Индивидуальное выживание напрямую зависит от того, какие альтернативы находит художник расхожим тропам "петербургского текста русской культуры". Таких альтернатив достаточно, не хватает только встряски, позволившей бы соотнести масштабы излияния творческих энергий с инфраструктурой. Прошедшая в этом году "Манифеста" благодаря смелым вторжениям в Эрмитаж и разнообразной программе акций в общественных местах должна была несколько взбодрить город на болоте и вернуть ему хотя бы часть тщетно взыскуемой столичности. Вопрос в том, хватит ли ее на то, чтобы покинуть парадное и стать гражданином мира.