Морские гады показались ему безобиднее земных, которые воруют деньги

Вчера президент России Владимир Путин проверил, как реализуется одна из его любимых идей — владивостокский океанариум,— и специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ признается, что не встречал Владимира Путина на тривиальном осмотре строящегося объекта таким мрачным. О причинах этого настроения, о концепции Гете, в соответствии с которой возводится океанариум, и о том, почему он не возводится,— в репортаже нашего корреспондента из Владивостока.

Днем Владимир Путин провел совещание по развитию судостроения во Владивостоке (см. материал на этой стр.), которое почти полностью прошло в закрытом режиме. Вопросов и не возникало — и так все было понятно. Комплекс "Звезда", на базе которого формируется центр судостроения для нефтегазового флота России,— в безжизненном состоянии. Рабочие несколько месяцев не получают зарплату и, соответственно, на работу не ходят.

Владимир Путин, по словам участников совещания, сначала был очень раздражен и требовал разъяснений, а потом, когда они начали поступать со всех сторон, и одно за другим, и все более исчерпывающие и убедительные, и вязкие, как смола для деревянных судов, которые когда-то строились здесь в непостижимо рекордном для нынешнего владивостокского времени режиме, совершенно успокоился, и совещание прошло, как обычно, с поручениями всем заинтересованным сторонам, сроками исполнения и ответственными за них, утонув в объективных обстоятельствах.

После этого Владимир Путин поехал в океанариум. Этот океанариум — его личная идея, за реализацией которой он следит так пристально, как ни за чем другим во Владивостоке, после того как постройки на острове Русский перестали интересовать его, потому что были построены (к саммиту АТЭС).

Теперь там кампус Дальневосточного университета, очень живое учреждение, главная проблема которого, по-моему,— ржавая вода, текущая из кранов. (В свое время Арас Агаларов, который строил это место, очень торопился к саммиту и, говорят, распорядился для опреснения воды использовать кислоту, постепенно разъевшую трубы, которые теперь пора менять. При этом из Владивостока ведут, по сути, новый водопровод — вдоль того самого грандиозного моста, насчет которого никто не верил, что его построят. А вот его построили, как ни странно, на совесть.)

Так вот, океанариум должен был заработать 1 сентября этого года. Но не заработал. Рассказывают, что Владимиру Путину долго никто не решался сказать об этом: было слишком хорошо известно, как он относится к идее океанариума. Но потом такие люди все-таки нашлись. В результате теперь он должен был заехать сюда.

Совещание по развитию центра судостроения еще продолжалось, когда мы подъехали к океанариуму. Из совершенно готового здесь — законченная входная группа морских гадов, вылепленных по обе стороны склонов дороги, ведущей к входу. Здесь, у входа, нас встретил академик Андрей Адрианов, директор Института биологии моря. Это сильнейшей харизмы человек и какой-то просто Ихтиандр, словно только из моря, до которого тут сотня метров, и в любой момент готовый обратно в море, к родным белухам и крабам, которые ему, конечно, ближе, чем люди, мешающие или по крайней мере не помогающие завершить строительство такого простого дела, как океанариум.

— Это не естественная скала,— рассказал академик (наверное, самый молодой в Академии наук.— А. К.), показывая по сторонам.— На ней нет ни одного острого угла, потому что дети будут тут бегать, кататься будут, падать! Все залито пористым бетоном! И вот — скульптурная композиция в виде свитка со своего рода эпиграфом: "Познавая море — познаешь себя (с ударением на втором слоге.— А. К.)".

И точно Ихтиандр, удостоверился я.

— Все живое,— продолжал он,— вышло из моря, и в каждом из нас живет море!

В нем-то уж точно, и не одно.

— И капля моря похожа на каплю крови! — воскликнул академик.— По своему составу.

Я уточнил. Да, именно это он хотел сказать. Поэтому когда человек порежется о камень в море, то ему не больно, пока он не выйдет из воды и не обсохнет. В общем, это сложно... Но так, похоже, и есть.

— Вы видите на склонах макеты камбал, палтусов, гребешков, белой акулы, раков... Все они идут к этому свитку...— с трепетом рассказывал академик Адрианов о трепангах.— А вот горбуша идет на нерест!.. А вот он, морской динозавр... Да по этим макетам можно уроки зоологии проводить!

Макеты были выполнены совершенно в ненатуральную величину. Макет краба, по-моему, выкупили у студии Paramount Pictures после съемок фильма "Война миров". Остальных тоже собирали по крохам: что-то из "Челюстей", что-то из "Парка юрского периода" и "Парка юрского периода-2". И только дельфинов, кажется, сделали сами, и — ох! — это бросалось в глаза.

— А вот здесь,— говорил академик,— бранзулетка! Это омфал, центр композиции, пуп земли, другими словами! Полусфера, в центре которой не полярная точка, не Северный полюс, а Владивосток! И знаете, как организован сам океанариум? Я прочитал "Фауста" Гете и понял! Помните: "Морские дива, словно за стеклом, обступят круг, очерченный жезлом. Переползет дракон, хребет сутуля; со смехом ты посмотришь в пасть акуле". Это же Гете описал океанариум!

Голос академика звенел меж склонов на морозном воздухе, и я, честное слово, гордился этим человеком, пришедшим к нам из моря, чтобы сотворить его на земле.

— А это фуллерен,— показал он на полусферу прямо над входом, но — без подробностей, подробности я Ковальчуку расскажу, откуда пошла вся нанотехнология...

Да ведь ясно же было уже, что из моря. В него и уйдет.

Мы зашли наконец внутрь. Здесь был огромный многометровый видеоэкран, в котором плескались серые киты, и морские котики высовывали головы из экрана, обнюхивая тебя с ног до головы.

— Это не съемки,— пояснил академик Адрианов,— это нарисовано, как у Кэмерона. Это "Аватар", только у него рисовали 200 человек, а у нас — несколько сибирских (омских.- А. К.) парней!

Он показал и почти готовый зрительный зал с бассейном, уже наполненным водой к приезду Владимира Путина, и коридоры с прозрачными стеклами, откуда зрители будут со смехом смотреть в пасть акуле...

И все-таки это была стройплощадка, и академик, конечно, понимал это лучше всех остальных.

И дальше начиналась проза. Подрядчик, компания "Мостовик", строившая объекты Олимпиады, обанкротились, и встали все ее остальные объекты, в том числе и океанариум (ее генерального директора Олега Шишова позавчера на всякий, видимо, случай взяли под домашний арест: должен же был к приезду президента обнаружиться крайний; см. "Ъ" от 11, 12 и 13 ноября). Сбербанк, начавший раскручивать этот клубок финансовых противоречий, сделал это еще в январе 2014 года. Но, видимо, так и не распутал: Герман Греф тоже был здесь, ходил от фуллерена к экрану, от экрана к фуллерену, а чаще стоял — без признаков жизнелюбия на лице.

Между тем деньги на строительство были и даже есть до сих пор: уже потрачено 15 млрд руб., а 12 млрд заактированы, то есть их предстоит выплатить за сделанные работы (сибирские парни за свою видеоинсталляцию так до сих пор ничего и не получили). Но они заморожены: до сих пор не найден новый подрядчик, потому что не разобрались с долгами старого.

— А у нас же здесь научно-адаптивный корпус,— подоспел с дополнениями академик Адрианов.— Там рыбок выращивают, моржей, котиков, львов (кажется, морских.— А. К.).

— Наверное, кто-то уже и перерос...— предположил я.

— Да... Осьминоги... Ну, они живут недолго, три-четыре года, их можно новых наловить... А кого-то эксклюзивно придется снова ловить, белух например... Фугу, например... Они, конечно, ядовитые рыбы, тетродотоксинов-то в них нет... И у нас фугу этих полно! — с гордостью добавил он.— Их, конечно, есть можно, это в Японии деликатес, но каждый раз ты понимаешь: по грани проходишь...

Тут приехал президент страны. Ему часто приходится осматривать строящиеся объекты. Но никогда еще я не видел за этим занятием Владимира Путина таким мрачным, как вчера. Он как-то недобро обходил помещение за помещением, не кивая слушал пояснения, спрашивал, когда должны были сдать, слышал, что уже три месяца назад, но что "готовность — 94%!"...

Только один раз он, посмотрев за стекло, где роль акулы довольно удачно исполнял аквалангист, по-доброму помахал ему рукой: этот-то наверняка ни в чем не был виноват.

Вернувшись к входу, Владимир Путин осмотрел собравшихся и показал: ты, ты и ты.... Из неровного строя вышли глава Сбербанка Герман Греф, помощник президента Андрей Фурсенко, губернатор края Владимир Миклушевский, управляющий делами президента Александр Колпаков (бывший управделами Владимир Кожин тоже был здесь: при нем начиналась стройка).

— Поехали поговорим,— сказал он им так спокойно, что лично я ни в коем случае бы не поехал, а остался бы лучше здесь, в научно-адаптивном корпусе, среди переростков-акул: все спокойнее и безопаснее.

Говорили они долго.

— Все оказалось очень сложно,— сказал мне потом один из участников совещания.

То есть, похоже, так и не нашли они крайнего.

Хотя чего его, кажется, искать: вот же он, тут, под домашним арестом. Специально же выделили его, так сказать, в отдельное производство.

Но сложность оказалась в другом: как достроить. По словам участников совещания, им предстоит это сделать в течение едва ли не полугода.

А президент, позанимавшийся после саммита АТЭС в Пекине ржавой водой в кампусе Дальневосточного университета и строительством теплой крыши в океанариуме Владивостока, полетел в австралийский Брисбен, на "двадцатку",— с облегчением заниматься мировой политикой.

Андрей Колесников, Владивосток