Поль Дюран-Рюэль в музее Люксембург

Выставка живопись

В Париже открылась выставка, посвященная самому знаменитому галеристу всех времен и народов, первому другу импрессионистов Полю Дюрану-Рюэлю. Почему вернисаж запоздал, удивлялся, специально для "Ъ", АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.

В парижском музее Люксембург проходят лишь выставки, причем залы часто кажутся слишком маленькими для грандиозных проектов вроде ретроспектив Рафаэля, Кранаха и Сезанна. Но положение, как говорится, обязывает, это один из самых знаменитых в Париже музеев. Он в конце XIX века первым стал показывать современных художников, ему Гюстав Кайботт подарил в 1894 году коллекцию импрессионистов — поворотный момент в истории французского искусства, пусть государство и вернуло почти половину дара наследникам. Так что выставка "Ставка на импрессионизм", посвященная знаменитому парижскому галеристу Полю Дюрану-Рюэлю (1831-1922), проходит по верному адресу.

Она собрала 80 работ из крупнейших музеев мира. Полотна Ренуара и Моне, Дега и Писсарро, Сислея и Мане предоставили собрания Америки и Бельгии, Швейцарии и Дании, Японии и Германии. Странно лишь, что выставка оказывается последней в ряду экспозиций, прошедших сейчас по всему миру в честь выдающихся галеристов, от Воллара до Канвейлера (в Париже торговца искусством называли маршан). Дюран-Рюэль был первым среди поддержавших новое в искусстве. Только в массовом сознании образ галериста связан с образом торгаша, для которого нажива важнее искусства. Но извлекать выгоду для себя еще не означает обделять других. Сам сын галеристов, Дюран-Рюэль устраивал выставки импрессионистов в Париже, Брюсселе и Лондоне, а затем и в Америке, от Бостона до Нью-Йорка, всюду открывая филиалы галереи, не всегда прибыльные, хотя торговал и Гойей, и Коро. Он издавал журналы (каждый раз безуспешно) и будоражил критиков. А главное — воспитывал собирателей, французских, американских и русских. Среди покупателей были братья Щукины и Морозов, так что, разглядывая импрессионистов в Эрмитаже или Пушкинском, тоже попадаешь в эстетическое пространство Дюрана-Рюэля. Оно включает крупнейшие коллекции мира, в одном лишь Музее Орсе около сотни работ импрессионистов либо прошли через руки Дюрана-Рюэля, либо выставлялись в его галерее — четверть всего раздела. Еще сотня приходится на Национальную галерею Лондона и Художественный музей Филадельфии, где выставку покажут в будущем году.

Среди экспонатов есть документы, расходные книги и переписка с художниками. Эмоций в ней хватало, ведь главным в письмах оставалось, как утверждал Дега, "одно и то же — деньги", и это сущая правда. Но коммерсант от арт-революции не обязательно чужд самой революции. Немногие подозревали об истинной роли Дюрана-Рюэля в пропаганде нового, самым нетерпеливым его успехи казались недостаточными, слишком долго приходилось их ждать. Мало кто из художников думал, что ставка на поиски сопряжена не только с финансовыми, но и репутационными рисками. Во многом из-за покупок у Дюрана-Рюэля лишился поста харизматичный директор берлинской Национальной галереи Гуго фон Чуди. Ради "своих" художников сам галерист наступал себе на горло. Консерватор в политике, разгневанный Парижской коммуной, он тем не менее поддерживал своего вечного любимца Гюстава Курбе, бежавшего, как активный коммунар, в Швейцарию. Антисемит, ненавидевший Дрейфуса, Дюран-Рюэль помогал еврею Писсарро. Монархист до мозга костей, дружил с отъявленными республиканцами Эдуардом Мане и Клодом Моне. Настоящим другом, впрочем, можно считать лишь Ренуара, Моне же часто с ним ссорился, пытался продавать за его спиной, а порой отказывал ему в работах. Так поступали и другие импрессионисты, особенно когда дела пошли в гору. Поначалу Дюран-Рюэль выкупал у них картины по 100-200 франков, у Дега — от 500 до 1,5 тыс., да еще ежемесячно выплачивал что-то вроде ренты, чтобы те не зависели от редких продаж, оплачивал срочные долги и ссужал на покупку жилья. Потребовалось четверть века, чтобы галерея стала модной (сюда приходил и Дягилев), а цены на полотна перевалили сначала за 1 тыс., а затем и 10 тыс. франков. Для сравнения: годовой доход парижского рабочего в 1872 году составлял 884 франка, а полотно модного Жерома уходило за 20 тыс. Таких масштабов Дюрану-Рюэлю удалось достичь не сразу: в 1893 году "Дефиле" Дега ушло за 30 тыс. (тоже выставлена в Люксембурге), а в 1905 году он продал князю Ваграму шесть картин того же Дега, Моне и Ренуара за 125 тыс. франков.

Цифры можно считать финансовым реваншем за годы риска. Последующий успех был так велик, что потомки сохранили галерею до 1974 года. Сам же Дюран-Рюэль отошел от дел еще до мировой войны. Он написал мемуары — их давно не переиздавали, а нынешняя выставка, посвященная ему, практически первая музейная, прежде были лишь в галереях.

Чествование выглядит несколько запоздалым, но о судьбе маршанов, их интуиции и вкусе задумались лишь недавно. Один человек заменял собой отдел маркетинга, пиар-службу и экспертный совет современной арт-компании. Есть чему позавидовать, но вряд ли выйдет научиться.