Что видят бизнесмены в конце 2015 года

Каким будет следующий год для российского бизнеса? Мы попросили известных предпринимателей представить, что сейчас не декабрь 2014-го, а декабрь 2015 года, и рассказать, какой они видят нашу экономику.

Текст: Юлия Фуколова, Анастасия Чепурова

Василий Мельниченко, директор сельхозпредприятия "Галкинское"

Россия, декабрь 2015 года, село Галкинское.

Падает снег. Заметает дорогу. Прогрести сугробы пока нечем. Тракторы стоят без дизельного топлива, у сельсовета нет денег на его покупку: цена за литр — 80 руб.

В мастерской сельхозпредприятия "Галкинское" инженеры налаживают газогенераторный дровяной двигатель — альтернативную энергию.

Безработица c 50% выросла до 80%. В соседнем городе половина предпринимателей закрыли бизнес — так сработал призыв правительства России, Минфина и налоговых служб.

На личных подворьях крестьян резко сократилось количество скота. Из последних шести коров осталась всего одна — это на 900 жителей.

Цены на продукты питания (в основном китайские и южноазиатские) подросли на 30%. На все услуги ЖКХ и телефонную связь — тоже. Электричество дорогое — 7 руб. за 1 кВт·ч. Деревенский народ с удивлением изучает новые банкноты — юани.

Экономика подорвана настолько, что мы уже не ощущаем, есть какие-то санкции или нет. Российская пресса публикует списки все новых миллиардеров. Они теперь тоже юаневые. Экспортируют нефть, газ и минеральные удобрения, а импортируют еду, одежду, бытовые приборы и технику. Молодые жители сел все активнее уезжают в города. Уезжают с мечтами устроиться работать охранниками и продавцами чего-нибудь.

В Москве проходит съезд "Совсем единой России". На трибуне члены политбюро: Медведев, Зюганов, Жириновский и Миронов.

А я живу все там же, в своем селе, на улице Пионерской, 14. Топлю печь дровами, жду газ, который обещают провести с 1985 года. Выращиваю картофель, кормлю кроликов и думаю: "Ну я же говорил, что так будет!"

Александр Малис, президент компании "Евросеть"

За окном декабрь 2015-го, темно и сыро. Российская экономика находится в рецессии. Кризис какой-то медленный, ползучий. Общее падение рынков продолжается, но дна пока не видно. Многие компании обанкротились, и среди них есть известные. В предпринимательской среде царит уныние. Бизнес идет тяжело, налоговая система душит. Многие бизнесмены все еще растеряны, до конца не понимают, что происходит.

Войны, слава богу, нет. С Америкой сложилось холодное конструктивное сотрудничество, более прагматичное, чем в 2014 году. В правительстве есть новые имена, и есть план по выходу из ситуации. Его уже начали реализовывать.

Уровень безработицы намного выше, чем в 2014 году, зачастую она скрытая. Снова в ходу старый анекдот, что лучший бонус по итогам 2015 года — это рабочее место в 2016-м.

Конкуренция к концу 2015 года наконец-то стала более здоровой, многие компании протрезвели. "Евросеть" строит очередной трехлетний стратегический план. Мы сохраняем свои позиции, поскольку об эффективности бизнеса начали думать еще три года назад. Для нас нынешний кризис — лишь продолжение того, что произошло в 2008-м.

Новые бизнесы появляются, но очень мало. Бизнесмены, которые удержались на плаву, видят первые ростки легкого оздоровления. Но новых "звезд" нет — их и не бывает в такой период.

Андрей Мовчан, сопредседатель совета директоров группы "Третий Рим"

Ничего страшного с экономикой не случилось, но чувствуется, что есть напряжение. Нефтяные компании потихоньку останавливают программы разведки и модернизации. В 2015 году произошло существенное количество катастроф и аварий, ведомства жалуются на нехватку запчастей, стало много разговоров о старении оборудования.

Нефть стоит $63-65 за баррель, за $1 дают 58-60 руб., ВВП за год упал на 1%. Годовая инфляция — около 10-12%. В магазинах уже нет былого импортного разнообразия — китайского стало больше, европейского сильно меньше. Хотя те, кто живет в 100 км от Рязани, этого даже не заметили.

Со стороны отечественных производителей мало что изменилось, они просто еще ничего не успели. Появилось, конечно, больше отечественного мяса и рыбы, овощей и даже одежды, но оппозиционные газеты то и дело пишут, что все это на самом деле куплено в Китае.

Рублевые цены выросли вслед за курсом — на 23-30%, но никаких массовых выступлений и голодных бунтов не происходит. С точки зрения ВВП мы вернулись на уровень 2005 года, однако потребляем все еще намного больше, чем в 2005-м.

Кризис потребительского кредитования уже отразился на банках. Кого-то из них прибрали Сбербанк и ВТБ, кто-то просто "лег", но обошлось без потрясений.

У населения нет ресурсов, чтобы массово вкладываться в депозиты, а если вкладываются, то в валютные. Правда, на рынке вовсю говорят о грядущем запрете валютных накоплений.

Резко упала стоимость аренды качественных офисов, остальные офисы тоже дешевеют. Рынок загородной недвижимости и московского элитного жилья полностью остановился. Цены на жилую недвижимость к концу 2015 года впервые поползли вниз в рублях, и кое-кто даже говорит про грядущий в 2016 году полномасштабный кризис.

Рейтинг доверия к власти по-прежнему за 50%, но уже сильно ниже 84%. Патриотические настроения высоки, к концу года в Москве стали массово сносить или переименовывать рестораны и другие сервисы, стилизованные под США или Европу.

Давид Ян, председатель совета директоров компании ABBYY

Экономический кризис 2014-2015 годов оказался драматичнее, чем кризис в 2008-2009 годах. Но есть ощущение, что технологическая дезинтеграция России и мира осталась в прошлом. Возобновились научные проекты между Россией и США. Санкции частично сняты. Количество стартапов не уменьшилось. Правда, и не выросло.

Курс остановился где-то на уровне 60 руб. за $1. Печально. Но этот скачок скорректировал российские зарплаты относительно мировых. Например, зарплата квалифицированных программистов раньше могла достигать 130-150 тыс. руб. в месяц. Сейчас в рублевом выражении она немного подросла, но мировым компаниям стало выгоднее нанимать российских специалистов.

В обывательском плане радикально ничего не поменялось. Санкции дали повод обратить внимание на местного производителя — Россия наверстала некоторые моменты, которые были упущены за последние десять лет.

Сейчас почти 10% платежей в мире осуществляется с помощью мобильных устройств. В России этот процент меньше, но явление уже заметно. В некоторых точках продаж касса "узнает" покупателя на расстоянии. Нужно просто ввести свой код — и покупка завершена.

Компьютеры и мобильные устройства стали гораздо умнее. Искусственный интеллект начинает действительно проникать в повседневность. В Калифорнии товары доставляют дроны-роботы, в Нью-Йорке встречаются "беспилотные" такси. И в России быстро стираются границы между офлайном и онлайном.

Молодые люди заметно больше времени тратят на самообразование, в первую очередь через интернет. Кадровый резерв восполняют жители регионов, причем им необязательно уезжать: есть много возможностей работать удаленно.

Анатолий Сморгонский, генеральный директор компании Yota

Для умных был хороший год. Они готовились: оптимизировали, автоматизировали процессы, нанимали звезд. Всем одновременно хорошо не бывает. Экономика-то выдохлась — и расти вместе с рынком, как прежде, уже невозможно. До многих компаний стало доходить, что пришло время работать над деталями и бороться с издержками. Причем с умом.

Уволить персонал проще простого. Но те, кто уже сделал это, да еще не сильно подумав, к концу года столкнулись с сокращением своей рыночной доли. Повысился спрос на людей, которые понимают, где можно отрезать так, чтобы ничего ценного не отвалилось. Еще более востребованы те, кто может найти новые неочевидные точки роста и возможность заработать даже в сжимающейся экономике.

На телеком-рынке 2015-й — год стагнации основных услуг с разворотом в сторону падения. Рост "голоса" сменился падением, SMS продолжают умирать, но медленно. Продажи SIM-карт не дают былого роста клиентской базы и больше являются драйвером затрат. Жизнь есть только в мобильном интернете, поэтому между крупными операторами развернулась ожесточенная борьба за этот сегмент. Спрос на мобильный интернет мог бы стимулировать снижение цен на смартфоны, но его компенсировало ослабление рубля. Многие рекламодатели, и мобильные операторы в том числе, затянули пояса. Так что все виды рекламы просели, кроме опять-таки мобильной рекламы, которая по-прежнему растет.

Российской финансовой системе несладко. Традиционная бизнес-модель банков сохранялась последние лет 150, а теперь начинает меняться на глобальном уровне. Набирают обороты проекты на стыке банков и телекомов — некоторые начали объединяться или обсуждают партнерства, чтобы выживать вместе. И это явно только начало большой игры.

Кому повезло, так это ИТ-компаниям. Дополнительными налогами их не обложили, наоборот, политика импортозамещения может им подыграть. Угроза экономической изоляции заставила российских чиновников задуматься о создании национальной платежной системы и кучи всего российского. Русские ИТ-стартапы уже трудятся над этими мега- и не очень проектами в поте лица.