Без инноваций не будет экономического роста, без компетентных специалистов не будет инноваций, без хороших вузов не будет специалистов. Одна из основных задач РВК — развитие инновационной экосистемы вузов, которые будут не только выпускать востребованных индустрией инноваций специалистов, но и создавать условия для производства новых компаний и продуктов.

«Наша общая сверхзадача — сделать университеты базовыми, опорными сервисами для своих регионов, своих отраслей и в целом экономики в части создания современной, рыночной, инновационной экосистемы,— говорит заместитель генерального директора, директор проектного офиса РВК Евгений Кузнецов.— То есть необходимо добиться восприятия университетов как лидерских центров, которые могут генерировать и знания, и стартапы, и технологические приоритеты, и компании, и студентов, и профессоров».

Во всем мире исследовательские вузы являются ключевым элементом инновационной системы. Активная деятельность по трансферу технологий не только обеспечивает университеты дополнительным источником дохода, но и помогает им лучше понимать нужды бизнес-сообщества и развивать многообещающие фундаментальные исследования в коммерчески выгодные продукты. РВК пытается выстроить в России такую систему, где именно университет являлся бы коррелирующим звеном между региональными властями, инвесторами и промышленными предприятиями.

Инновационная инфраструктура в вузах сегодня создана, но она не занимается своей прямой обязанностью — коммерциализацией разработок и исследований ученых. Отделы трансфера технологий и защиты интеллектуальной собственности, технопарки, бизнес-инкубаторы, центры коллективного пользования, малые инновационные предприятия — все эти объекты так или иначе помогают профессорам получать деньги на фундаментальные исследования, но не более того. Примерно к таким выводам пришли в бизнес-инкубаторе «Ингрия», который провел по заказу РВК масштабное исследование инновационной деятельности вузов.

«Вузы стремятся зарабатывать на обучении и исследованиях (где государство не скупится на гранты), но не на технологических разработках,— говорит директор фонда “Центр стратегических разработок «Северо-Запад»” Владимир Княгинин.— Исследователь — это другая работа, чем инноватор. В конце концов, профессору показатели эффективности его работы выставляются в виде количества опубликованных статей в реферируемых изданиях». По рассказам проректора по инновационной деятельности ННГУ имени Лобачевского Кендрика Уайта, когда он только пришел в университет, местные МИПы (малые инновационные предприятия — в России их сейчас около 2,6 тыс.) создавались только ради того, чтобы получить грант. Есть, конечно, и успешные примеры сотрудничества вузов с бизнесом, но это скорее заслуга личных связей ректоров, которые тянутся еще с советских времен. Оборотная сторона медали — слишком большое участие вуза в управлении стартапами. То есть для тех ученых, которые реально решили заработать на своей технологии, в стенах вуза делать это становится проблематично, а для инвестора — невыгодно. Хотя бы потому, что он заинтересован в выкупе так называемого результата инновационной деятельности, а не заключения лицензионного договора с вузом.

«В университете сохранилась мощная научная школа: помимо виброизоляторов, используемых предприятиями космической промышленности и РЖД, студенты вместе с ведущими отраслевыми предприятиями региона работают над рядом исследовательских проектов,— говорит ректор Самарского аэрокосмического университета (СГАУ) Евгений Шахматов.— Например, совместно с РКЦ “Прогресс” создается семейство малых спутников “Аист”. Два научно-исследовательских аппарата уже находятся на орбите. В 2015 году с нового космодрома Восточный запустят “Аист” второго поколения. Он будет оснащен аппаратурой дистанционного зондирования Земли. Ученые СГАУ вместе с медуниверситетом совершенствуют технологии, по которым производятся “дышащие” импланты для челюстной хирургии».

Мировая практика в области трансфера технологий предусматривает более активную позицию инновационных отделов в вузах: необходимо изучать рынок и потребности промышленности, разбираться в научных исследованиях и искать потенциал для коммерциализации, налаживать связи с бизнес-ангелами, венчурными фондами, определять лидеров мнений среди студентов и привлекать их к работе в инновационных компаниях. Для этого нужны опытные менеджеры, которых в регионах не хватает. «Когда сетуют на то, что российские университеты на рынке инноваций слабо представлены, то обычно имеют в виду, что у них нет или почти нет опыта технологического консалтинга»,— говорит господин Княгинин. Знание производственных процессов иногда даже влияет на то, выпускать стартап за стены вуза или же оставить при себе. По словам ректора СГАУ Евгения Шахматова, малое предприятие может развиваться, если сможет организовать массовое и стабильное производство. «Штучно выпускать стандартные изделия (например, клапаны для ракет, которых на РКЦ “Прогресс” выпускают два десятка в год) на малом предприятии нерентабельно,— говорит он.— Но там, где есть неординарные и наукоемкие задачи, малые фирмы, наоборот, оказываются эффективнее. Например, наши виброизоляторы. В конце 1990-х были попытки организовать их производство на крупном заводе, но руководители предприятия подсчитали затраты и отказались».

Исправить эту ситуацию и хотят в РВК, запустив масштабные образовательные программы. «Необходимость более глубокой координации инновационной деятельности возникла потому, что у нас была создана инновационная инфраструктура, но не было специалистов, которые могли бы на практике помогать вузам коммерциализировать технологии,— говорит директор департамента инновационного развития Минэкономразвития Артем Шадрин.— Координация работы вузов с технопарками, кластерами, инжиниринговыми центрами и госкомпаниями велась и раньше на уровне министерств и рабочих групп, но практическая работа была слабой. Именно для этого с помощью РВК мы решили запустить в первую очередь образовательные проекты для инновационных специалистов в вузах».

Одна часть — это совместная работа РВК с Министерством образования и науки по программе «5–100» (цель — сделать так, чтобы к 2020 году пять российских вузов вошли в топ-100 университетов мира). Вторая часть — это собственно помощь в трансфере. Здесь РВК и бизнес-инкубатор «Ингрия» помимо исследования разработали образовательные модули для бакалавриата и магистратуры (блоки по инновационной тематике будут вшиваться в существующие образовательные программы подготовки инженеров в вузах), для менеджеров инновационных отделов и технопарков, а также для руководителей вузов. «Лучшие практики в сфере трансфера технологий внутри вуза на деле оказываются не отлаженной работой инфраструктуры, а кропотливым ручным управлением РИДами, скомбинированным с индивидуальными отношениями с профессорами и представителями индустрии»,— считают в «Ингрии».

В Нижнем Новгороде уже есть такой специалист с более чем 15-летним опытом выведения стартапов на международные рынки — Кендрик Уайт. За последние несколько лет работы в ННГУ он превратил местный Центр инновационных технологий в Центр коммерциализации технологий (ЦКТ), который теперь занимается исследованием, оценкой уникальности новых технологических открытий, их маркетингом и продвижением. Пока ЦКТ патентует эти разработки только в России, но в 2015–2016 годах Кендрик Уайт надеется, что сможет обучить сотрудников хорошему английскому, чтобы составлять заявки на патенты в США. «Российские вузы должны не только выполнять госзаказ, но и зарабатывать на лицензировании»,— говорит он.

По мнению господина Уайта, России сейчас не хватает бизнес-акселераторов, центров предпосевной подготовки проектов (proof-of-concept centers), которые бы изучали коммерческую ценность научных исследований. Подобные центры начали создаваться при американских вузах еще в начале 1990-х, особенно там, где нет рядом именитых бизнес-школ или кластеров. Десять лет назад такой акселератор был создан в MIT, благодаря чему университет буквально оброс стартапами.

По рассказам научного руководителя учебно-научного радиофизического центра факультета физики и информтехнологий МПГУ Григория Гольцмана, американские бизнесмены предлагали профинансировать даже его идеи, не говоря уже о технологиях. «Ни чертежей, ни экспериментов никаких не производилось. Только то, что было в моей голове»,— говорит он. За очень короткий срок они нашли еще несколько других схожих проектов, собрали $3 млн инвестиций и открыли небольшую компанию. А через пару лет продали ее одной крупной корпорации за $650 млн долларов (этим заканчивают почти все американские перспективные стартапы в сфере высоких технологий). От той части проекта, которую придумал Григорий Гольцман, потом отказались, но скорость, с которой в Америке делаются деньги буквально из воздуха, профессора потрясла.

«Вам как ученому достаточно заполнить несколько бумажек, перейти реку Чарльз, и вот — Гарвардская школа бизнеса, в которой вам с большой охотой состряпают симпатичный стартап»,— говорит старший научный сотрудник Физического института имени Лебедева, а также один из основателей и член управляющего комитета Российского квантового центра в Москве Алексей Акимов.

Но другим вузам нужны внутренние сотрудники, которые бы на постоянной основе изучали труды ученых. «После отбора потенциальных технологий, сотрудники центра помогают нарисовать “дорожную карту”, создать прототип и написать бизнес-план для профессоров и молодых аспирантов, которые хотят заработать на своем изобретении деньги,— объясняет господин Уайт.— Дальше можно подписать лицензионное соглашение с корпорацией, которая профинансирует технологию, организовать совместные исследования, если технология еще не готова, или же, если есть команда для стартапа, организовать спин-офф, выделить компанию из вуза, чтобы она нашла инвестора и продолжила работать над созданием конечного продукта. За последние 19 месяцев мы уже создали 17 таких компаний, которые занимаются медицинскими продуктами: распознаванием рака, сокращением излучения от аппаратов маммографии, есть даже продукт, который останавливает кровотечение за 20 секунд». Пока такой центр-акселератор действует в Нижнем Новгороде в качестве эксперимента и в случае успеха будет распространен на остальные вузы, участвующие в программе «5–100».

В РВК отмечают, что пока такие инициативы остаются незамеченными другими вузами, министерствами и менеджерами кластеров. Для того чтобы находить и масштабировать лучшие практики в РВК был создан центр координации субъектов инновационной экосистемы — проектный офис. Его главной задачей станет синхронизация работы университетов, территориальных кластеров, инжиниринговых центров и корпораций. Проектный офис должен стать системой «единого окна» по всем вопросам, касающимся развития инноваций в России и их продвижения на рынок.

«Решение РВК создать проектный офис весьма своевременно,— говорит заместитель руководителя департамента науки, промышленной политики и предпринимательства Москвы Григорий Сенченя.— В своей работе мы не раз сталкивались со слабой информированностью участников инновационного рынка о мерах поддержки, новых инициативах в отрасли, возможностях привлечения инвестиций, которые обеспечивает правительство Москвы. Развитие горизонтальных связей между сетевыми структурами, обмен опытом и лучшими практиками — это то, чего не хватает для динамичного развития таких проектов».

Развитию горизонтальных связей на региональном уровне будет посвящен форум «Экосистема инноваций». В начале декабря в Сочи съедутся представители венчурных фондов, вузов, технопарков, руководители высокотехнологичных компаний и представители региональных властей, чтобы обсудить нюансы поиска и коммерциализации новых технологий. Отдельный трек на форуме развития региональной инновационной инфраструктуры будет посвящен университетской экосистеме.

Артем Никитин