Даше Гобрусенко нужен протез артерии

Девочке пять лет. У нее тяжелый порок сердца. Отсутствует легочная артерия. Дважды девочку оперировали в младенчестве. Главное, что сделали: пришили к сердцу кондуит, протез этой самой легочной артерии, которая отсутствовала. Но теперь Даша выросла из кондуита. Кислорода в крови опять не хватает, и правая половина сердца опять раздувается от переполнения кровью. Даше нужен новый кондуит, чтобы дожить с ним до подросткового возраста и тогда еще раз поменять на кондуит взрослый.

— Здравствуйте, я Даша Гобрусенко,— рапортует Даша громким голосом, как будто бы на военном параде.

Она всем так рапортует. Врачам в больнице, медсестрам, мне... Если взрослый не подхватывает этого ее веселого тона, Даша догадывается, что, наверное, этот человек из тех вероломных докторов, которые подкрадываются и делают укол.

Взрослые у Даши делятся на две категории — на неприятных людей со шприцами и на чудесных, милых, веселых, очаровательных людей, которые дают сладкие лекарства. Лекарства, которые надо не уколоть, а выпить, Даша очень любит. В большинстве своем они составлены на основе сахарных сиропов. Поэтому в больницу ехать страшновато, конечно, ибо там могут уколоть шприцем, но, с другой стороны, очень хочется, потому что в больнице дают много сладких лекарств.

Мама ни к одной категории взрослых не относится. Мама — это единственный взрослый человек, к которому Даша может подойти иногда и сказать, что у нее болит сердце или что не хватает воздуха. Никакой связи между шприцами, сладкими лекарствами, болью в сердце и нехваткой воздуха Даша пока не видит.

Даша рисует. Она рисует дом. Большой, красивый, с окошками, с трубой, с крылечком. Хотя на самом деле у Даши нет толком никакого дома, они живут с мамой в однокомнатной квартирке без удобств в доме барачного типа.

Даша рисует семью. Большую, многочисленную, хотя, если честно, у Даши нет никакой многочисленной семьи, они живут вдвоем с мамой.

Даша рисует зверей. Зайчиков, кошек, собачек, хотя, если честно, зверей никаких у Даши нет, даже собаки.

Даша рисует лето. Солнце, цветы, яблони, ломящиеся от яблок. Хотя, если честно, лето там у них в городе Толмачево Парабельского района Томской области так себе. И яблони не то чтобы ломились от яблок.

Но вы же понимаете, что она рисует счастье. Она рисует чудесный идеальный мир, где тепло, уютно, где полно любящих родственников и веселых друзей, где в кисельных берегах текут целые реки сладкого лекарства, составленного на основе сахарных сиропов.

И посреди этого счастливого, теплого, веселого летнего мира Даша рисует себя. Маленькую девочку в треугольном платьице. Платьице яркое. Даша вообще любит яркие краски и уж для платьица-то точно их не жалеет. А еще у Даши там, на этом рисунке, смешные косички. И в косичках яркие бантики, может быть, даже по три бантика на косичку.

Лето, солнце, зверушки, домик, Даша в коротком треугольном платье... Для совершенного счастья не хватает еще одной маленькой детали.

Даша берет карандаш и пририсовывает себе варежки на руки. Она долго елозит карандашом, чтобы варежки получились потолще, попушистее, пошерстянее, потеплее.

— Что это, Даша?

— Варежки.

— Зачем же варежки летом?

— Чтобы руки не мерзли.

— А что, мерзнут?

— Мерзнут.

— Летом?

— Летом.

Даша всерьез полагает, что в этом ее прекрасном, теплом и летнем мире, который она рисует, маленьким девочкам в треугольных платьицах нужны огромные шерстяные рукавицы, чтобы не мерзли пальцы. Потому что у детей с пороком сердца от недостаточного притока крови к конечностям всегда мерзнут пальцы. Даже летом.

На самом деле рукавицы, конечно, Даше не нужны. Чтобы не мерзли пальцы, нужны не рукавицы никакие, а новый кондуит в сердце.

— Даша, ты знаешь, что такое кондуит?

— Ха-ха-ха-ха-ха!

Слово "кондуит" кажется Даше смешным.

Валерий Панюшкин