Продолжается фестиваль в Турине

Фестиваль кино

Туринский фестиваль когда-то назывался Cinema Giovani, что означает "молодое кино". Формально таким он остается до сих пор, но на самом деле не в меньшей степени привлекает уроками классического кинематографа. Его историю изучал в Турине АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

Историей стало и то, что еще, кажется, недавно было живой современностью. Второй год подряд в Турине показывали подготовленную критиком Эмануэлой Мартини ретроспективную программу "Новый Голливуд", фильмы золотого десятилетия (1967-1976) американского кино. Это было время, когда по Европе уже пронеслись "новые волны", разбередив рутинную гладь "папиного кинематографа" и выведя на орбиту блистательных авторов-нонконформистов со своим индивидуальным миром и киноязыком. Голливуд рухнул под напором собственной тяжести и конкурирующего телевидения, но прежде всего не выдержав массовой культурной революции, пережитой страной. Возрожденный Новый Голливуд стал ответом молодого поколения кинематографистов на радикально изменившиеся запросы публики, чьи жизненный стиль, манера одеваться, музыкальные вкусы, политические и культурные ориентиры резко отделили их от поколения своих родителей.

Мифологические ценности классического американского образа жизни (частью которых был Голливуд с его системой звезд) потеряли привлекательность и были глубоко пересмотрены. Катализаторами этого процесса стали движение хиппи, вьетнамская война, борьба за расовые права. В этой турбулентной атмосфере голливудская "фабрика грез" утратила спрос на свою продукцию, и это открыло шлюзы для независимых предприятий, как, скажем, студия Роджера Кормана. В недрах независимого кинопроизводства прошли профессиональную закалку многие главные деятели Нового Голливуда, включая Копполу и Скорсезе.

Другие пришли в режиссуру своими нестандартными путями. Например, Джерри Шацберг вступил в самое креативное десятилетие ХХ века светским фотографом с именем, приобретенным еще в начале 1950-х. Не имея никакого кинематографического образования, он снял один за другим три важных и успешных фильма: "Загадка незаконнорожденного", "Паника в Нидл-парке" и "Пугало", в них начали свою карьеру Фей Данауэй и Аль Пачино, а третья из перечисленных картин была удостоена в Канне Золотой пальмовой ветви. То был короткий момент в истории Голливуда, когда профессионализм отступил перед спонтанностью, но при этом только набрал очки. И неизвестный широкой публике Аль Пачино в образе наркомана из "Нидл-парка" еще не обрел вальяжности Майкла Корлеоне, но уже привлек внимание прозорливого Копполы.

Коппола, Скорсезе, Де Ниро, Аль Пачино — многие, очень многие персонажи Нового Голливуда несут в себе итальянскую кровь. Поразительно, что в это же самое время на другой стороне Атлантики возникло встречное движение — спагетти-вестерн и Серджо Леоне. Ему была посвящена выставка "Однажды в Италии", проходившая в дни фестиваля в Туринском музее кино. Отпрыск кинематографической семьи, Леоне попал на съемочную площадку практически ребенком (был ассистентом Витторио де Сики на "Похитителях велосипедов"!), а юношей уже работал на голливудских блокбастерах. Согласно тогдашним итальянским законам, американцам было выгоднее не платить налоги, а тратить выручку от кинопроката, организуя съемки прямо в Италии,— так в 1950-х возник "Голливуд на Тибре". Начав с рутинных "пеплумов" (так называли киноверсии античного эпоса), Леоне с середины 1960-х пришел к оригинальной формуле постмодернистского вестерна, влив свежую кровь в скудеющий жанр. Фильмы "За пригоршню долларов", "На несколько долларов больше", "Хороший, плохой, злой" отличались от классического вестерна всепроникающей иронией (которую тогда часто принимали за цинизм или пародию). Если американский вестерн возник из мифа, то спагетти-вестерн — из мифа о мифе. В ранних фильмах Леоне снимался бывший тогда маргиналом на родине Клинт Иствуд — это был успех, хотя и успех поневоле, ведь Леоне мечтал снимать "настоящих артистов", и только позднее он смог пригласить Генри Фонду ("Однажды на Диком Западе") и Роберта Де Ниро ("Однажды в Америке").

Леоне, начинавший снимать под англоязычным псевдонимом, так и не выучил английский, часто объяснялся со своими любимыми артистами на варварской смеси французского, итальянского и нескольких английских слов. Он был неудержим в еде, что привело его к ранней болезни и смерти. После "Однажды в Америке" Леоне получил запоздалое признание критиков, а на проект его (так и не снятого) фильма о ленинградской блокаде продюсеры были готовы отвалить $100 млн, даже не требуя сценария. Все это произошло потому, что Леоне стал первым режиссером новой эпохи, сумевшим снять "кино о кино" не для узких кругов синефилов, а для массовой публики. С его именем связана эволюция понятия "культовое". И Новый Голливуд пошел далее именно по этому пути, плодя сиквелы и ремейки старой и новой классики для зрителей всех возрастов и культур.