Александр Аничкин — о русских деньгах французских националистов

Новость о том, что французский "Национальный фронт" получил заем в 9 млн евро от российского банка, стала интригующим фоном для неожиданной встречи Франсуа Олланда с Владимиром Путиным в аэропорту Внуково в Москве

Александр Аничкин

Президент Франции попросил о встрече президента России на обратном пути из Казахстана. Экстренная просьба, помноженная на необычный формат, всех заинтриговала. И Украина, и "мистрали" приводятся как повод для срочного разговора. Представить, чтобы главы государств обсуждали проблему российских финансовых вливаний в крайне правую французскую партию, невозможно. Зато, кажется, ясно: визит подтвердил, что французский президент выступает как модератор, даже "голубь" в отношениях Запада с Москвой и дорожит этой ролью, проявленной еще при организации так называемого нормандского формата. G-8 нет, на G-20 надеяться трудновато, зато диалог сохраняется в "группе четырех" — Франции, Германии, России и Украины. А теперь предположим — только предположим! — что кто-то из советников-помощников рангом пониже, на полтона потише и дружелюбно так, в коридоре где-нибудь пеняет: вы уж разберитесь, кто вам дороже, кто настоящий друг...

Тень и плетень

Лидер французского "Национального фронта" (Front national) Марин Ле Пен известна своими выступлениями в поддержку Москвы, дважды за последние полтора года побывала в России. Президента Путина назвала как-то защитником христианского наследия европейской цивилизации. Она поддерживает передачу российскому флоту "мистралей", критикует санкции и недавно обвинила президента Олланда в том, что он превратился в "американского пуделя".

Теперь, после скандала с российским кредитом (по данным газеты Le Monde он предоставлен Первым Чешско-Российским банком), правящие социалисты отыгрываются: кто из нас чей пудель? Тень на лидера французских националистов, выступающую с патриотических позиций, за суверенную сильную Францию, брошена.

В оправдание "Нацфронт" объясняет, что не смог найти нужных на избирательные кампании средств во французских банках. Почему это затруднительно, понятно: потому что во Франции по-прежнему мало кто верит, что "Национальный фронт" когда-либо станет правящей партией или даже займет серьезные позиции, влияющие на дела в парламенте.

По первым сообщениям, нарушений закона вроде нет, но икаться "Национальному фронту" в связи с разразившимся скандалом еще долго будет. Опубликовавший новость о российском кредите Mediapart — это сетевое издание, специализирующееся на серьезной аналитике и расследованиях. Оно пользуется авторитетом и, по всей видимости, нередко запускает дискуссии, которые большой прессе начинать по разным причинам неудобно. Пока трудно сказать, получит ли расследование развитие. Французские следователи, по сообщениям, изучают дело на предмет того, есть ли состав для открытия официального расследования законности происходящего. Один из депутатов-социалистов готовит поправки к закону о финансировании партий, которые бы перекрыли поступления с источником вне еврозоны. "Как может партия обсуждать вопросы внешней политики и стратегии с нейтральных позиций, если она финансируется иностранными банками?"-- говорит он.

Деньги для партии

Чтобы понять, много или мало денег ссужено французским националистам российским банком, нужно сделать некоторые пояснения.

По установленным правилам, касающимся всех партий, они могут получать не более 7500 евро взносов и пожертвований от одного отдельного гражданина. При этом любой взнос на сумму более 152 евро должен быть оплачен чеком, чтобы у денег был официальный след и не возникала черная касса. Регулярные взносы членов партии — 35 процентов от поступлений. В ходе избирательных кампаний допускаются дополнительные пожертвования на сумму 4600 евро на человека в год. С 1995 года коммерческим компаниям запрещено делать политические пожертвования, но владельцам бизнесов в частном порядке взносы делать можно.

На государственном уровне финансирование политических партий осуществляется через гранты. Грант делится на две "фракции": размер первой определяется по проценту голосов, набранных партией в последнем раунде выборов, размер второй — по числу реально полученных депутатских мест. Этот, гарантированный государством, источник финансирования составляет около 40 процентов бюджетов всех партий. По результатам выборов 2007 года, например, 50 партий страны получили от государства в общей сложности 70 млн евро. Всем партиям возмещается 20 процентов расходов на избирательную кампанию, а тем, кто, как "Национальный фронт", выигрывает от 5 процентов голосов и более, возвращают 50 процентов расходов.

Хитрость в том, что за аренду залов, выпуск плакатов и брошюр и все такое надо платить сейчас, а государственная компенсация придет позже, когда все результаты пересчитают. Вот тут и требуются займы от финансовых учреждений. И банкирам, разумеется, нетрудно рассчитать, сколько кто может получить компенсаций — на основе прошлых результатов и текущего рейтинга партии,— а потом и принимать решение.

Несмотря на успехи на выборах, финансовые дела у "Национального фронта" не блестящи. Отец Марин Ле Пен — Жан-Мари, основатель и многолетний руководитель партии, передал дочке не только лидерство, но и долги, которые оценивают в 20 млн евро (они накопились после менее успешных, чем рассчитывали, результатов выборов во второй половине 2000-х). "Нацфронту" в 2010-м пришлось продать штаб-квартиру в фешенебельном парижском предместье Сен-Клу и переехать в арендованный офис. Видимо, эти обстоятельства и учитывали французские банки, отказавшие "Фронту" в ссуде. Как и то, что годовой бюджет партии составляет всего 5 млн евро.

По словам Ле Пен, это форменный скандал, что ни один из французских банков не захотел поддержать "Нацфронт". Искали и в Испании, и в Италии, и в США, и в Азии, и в России, рассказывала она. Взяли первое, что предложили. Марин заявила: "Для нас оскорбительно, что партию, идеалом которой является национальный суверенитет, теперь упрекают за связи с Россией". Между тем депутат Европарламента от "Национального фронта" Жан-Люк Шаффхаузер, хорошо известный российской и украинской прессе (он был наблюдателем на выборах в Донбассе), подтвердил, что миллионный заем партия получила только благодаря хорошим отношениям с Москвой. Ле Пен отвергла как фикцию сообщения, что кредит "Нацфронт" запрашивал на сумму в 40 млн, то есть в восемь раз больше годового бюджета партии. Но член Европарламента от "Нацфронта" Бернар Моно, он же экономический советник Марин Ле Пен, сообщил, что о дальнейшем финансировании "достигнуто понимание".

Почему вдруг Москве мог понадобиться такой "проект"? Да, сторонники в Западной Европе нужны, но оправдывает ли это финансирование? И почему у России теперь друзья среди правых? И еще, кто она, героиня российской правой прессы и идол для многих русскоязычных французов? И что собой сегодня представляет "Национальный фронт"?

Портрет партнера

"Национальный фронт" основан в 1972 году и долгое время считался маргинальной, неонацистской партией, а ее основатель и лидер Жан-Мари Ле Пен был, как сейчас говорят, нерукопожатным человеком, любимой мишенью и в советской пропаганде. Среди его подвигов значатся и судимости за разжигание расовой ненависти, и штрафы за рукоприкладство. А ненависть он вызывал у леваков такую, что даже стал объектом теракта — на лестничной клетке у его квартиры взорвали бомбу. Ле Пен и семья, включая восьмилетнюю Марин, не пострадали.

Пока папаша Ле Пен вел "Национальный фронт" от дурно пахнущей маргинальной группки 1970-1980-х к серьезной силе на крайне правом фланге французской политики, Марин окончила университет Пантеон-Ассас, стала профессиональным юристом. Работала шесть лет, причем не с элитными клиентами, а записалась в регистр адвокатов по государственному вызову — для защиты тех, у кого нет денег на юриста. Защищала в том числе и иммигрантов.

В конце 1990-х она перешла на партийную работу в "Национальный фронт" и вскоре стала главным советником отца, в 2000-м вошла в политбюро (да-да, оно так и называется — bureau politique). На президентских выборах 2002 года происходит сенсация — Жан-Мари Ле Пен вышел во второй тур, собрав 16,86 процента голосов. Своей кампанией 2007 года папа Ле Пен поручил руководить дочке. Стало ясно: готовит в преемницы. В 2010-м она была избрана лидером партии, отбив атаку "коренных" лепенистов. Они обеспокоились, что Марин развернет партию в сторону мейнстрима, подальше от наиболее одиозного — расизма, антисемитизма, ксенофобии. Сам Жан-Мари Ле Пен настаивал: Марин сохранит верность идеалам "Нацфронта".

Особую роль сыграл тогда и сейчас играет женский фактор. Развитию партии традиционно мешала не только политическая репутация, но и дух мачизма — мол, эта партия только для мужчин. Марин Ле Пен сейчас 46 лет, дважды разведена. От первого брака у нее трое детей, две дочери и сын. Ее нынешний гражданский муж, Луи Алио — товарищ по партии, вице-президент "Национального фронта". Кому-то может показаться, что неуспех в личной жизни — это уязвимое место для политического лидера. На самом деле как раз наоборот, в глазах многих это свидетельство силы характера, способности постоять за себя. Еще и приближает к простому народу с его заботами, выплескивающимися, конечно, и в личную жизнь. Потом, на фоне громких разводов Олланда, а до него Саркози, частная жизнь Ле Пен не кажется чем-то из ряда вон выходящим.

Новое лицо партии прошло первую проверку на выборах 2012 года, сначала президентских, потом парламентских. Что принесло "Национальному фронту" серьезный успех — полученный электорат дал основания называть себя третьей силой во Франции. Сама Марин в парламент не прошла, зато прошла ее племянница, внучка Жан-Мари — Марион Марешаль-Ле Пен, став в 22 года самым молодым депутатом в истории.

На выборах в Европарламент в этом году "Нацфронт" вышел на первое место с 24,86 процента голосов, опередив и основную правоцентристскую партию UMP (20,80 процента) и социалистов (13,98 процента). Евродепутатом стала и Ле Пен, а на сайте "Нацфронта" появился гордый баннер — Первая партия Франции. По опросу службы общественного мнения IFOP, в ноябре 60 процентов французов сочли Марин Ле Пен главным оппонентом Олланда справа, а лишь 21 процент — вернувшегося в политику Саркози.

К цифрам этим, впрочем, нужны оговорки. Поведение протестного электората — не то же, что поведение избирателей в решающий момент, то есть когда не против чего-то, а за что-то. И стоить напомнить: во втором туре выборов 2012 года, когда нужно было выбирать между Олландом и Саркози, примерно треть голосовавших за Ле Пен отдала предпочтение социалисту, а не кандидату правых.

При этом очевидно: Ле Пен за последние 10 лет стала ведущей политической медиаперсоной во Франции и в Европе. Журнал "Тайм" поставил ее на 71-е место в списке 100 самых влиятельных деятелей в мире. И потом в демократической системе оппозиция на то и оппозиция, чтобы влиять и на власть, и на другие оппозиционные силы.

Руководители "Нацфронта" старательно полируют образ партии. Возражают даже против традиционной этикетки "крайне правые". "Мы не крайне правые, мы голлисты",— говорит главный медиастратег партии Флориан Филиппо. Голлисты, то есть наследники де Голля? Это означает, что "Национальный фронт" претендует теперь на роль главной оппозиционной партии справа, готовясь оттеснить "президентскую" партию Саркози.

Прежде "Нацфронт" поддерживали расисты, ксенофобы, сторонники "чистоты" нации. Вряд ли они исчезли, но теперь "Фронту" симпатизируют и другие "мировоззренческие категории". Число сторонников Ле Пен увеличилось не столько за счет роста националистических настроений, сколько из-за недовольства неспособностью истеблишмента, пусть правого, пусть левого, решить социально-экономические проблемы. Саркози обещал реформы, Олланд обещал перемены. Ничего — экономический рост почти на нуле, безработица высока, малый и средний бизнес под прессом налогов и социальных платежей, молодежь уезжает в эмиграцию. Младшая Ле Пен — Марион, кстати, недавно выступила с депутатским запросом к правительству, призвав что-то делать, чтобы сдержать отъезд французов из страны. По подсчетам, число эмигрантов достигает 2 млн.

В такой ситуации, когда "Национальный фронт" обвиняет во всех бедах иммигрантов, глобализацию, ЕС, еврозону, своих бюрократов, к нему прислушиваются. "Национальный фронт" выступает за ограничение иммиграции, за возвращение к франку, за выход из Евросоюза и его воссоздание на основе союза суверенных держав.

"Национальный фронт" — это государственники. Ле Пен — за усиление роли государства во всех сферах, в том числе в экономике — за протекционизм, против глобализма и за усиление госконтроля не только в здравоохранении и образовании, но и в банковской сфере, в энергетике, на транспорте, за сохранение системы соцстраха. Это важно отметить, чтобы понять, почему поддержка "Нацфронта" приемлема и для работников госсектора с их влиятельными профсоюзами — традиционной опорой левых.

Общие ценности

Посмотрим на любимые темы нацфронтовцев: за сильное государство, против уступок давлению США, против дальнейшей интеграции в упадочную Европу, за волевого национального лидера, неприязнь к иммигрантам, особенно "неправильной" расцветки или религии, против однополых браков...

Если этот дискурс кажется знакомым, то, конечно, не случайно. Как не случайно, что Ле Пен стала с начала украинского кризиса одним из громких защитников Москвы. То, что российский банк выдал кредит "Национальному фронту", конечно, не делает его "кремлевским проектом", но прочные дружеские связи демонстрирует.

Если считать, что в интересах России — раздробленная ослабленная Европа, то лепеновцы, конечно, союзники. Правда, если вспомнить, что в советские времена влияние и авторитет нашей страны основывались все-таки на левой повестке — интернационализме, поддержке трудящихся и, как продолжение, сотрудничестве с левыми, то от нынешней дружбы с Ле Пен остается осадок...