Дмитрий Медведев считает рост нагрузки на малый бизнес мифом. Своим мнением премьер-министр поделился в интервью пяти российским телеканалам. Глава правительства подчеркнул, что "давление на малый бизнес не становится больше, но оно и так достаточно". Первый вице-президент "Опоры России" Владислав Корочкин обсудил тему с ведущей Дарьей Полыгаевой в эфире "Коммерсантъ FM".

Дмитрий Медведев также отметил, что принятые решения об увеличении налоговой нагрузки на малый бизнес не настолько масштабны, как об этом говорится.

— Вы согласны с тем, что больше нагрузки на малый бизнес не становится?

— Можно согласиться со второй частью утверждения председателя правительства о том, что эта нагрузка и так достаточна. Проблема заключается в том, что налоговая нагрузка, которой можно нагрузить те или иные предприятия, должна каким-то образом корреспондироваться с той рентабельностью, которую эти предприятия имеют.

В условиях, когда эта рентабельность в течение трех лет непрерывно падает в силу ряда обстоятельств — от роста тарифов до усиления конкуренции и снижения покупательского спроса, то относительная нагрузка, при том, что она формально остается одной и той же, увеличивается. То есть тот самый пресс, который выдавливает легальный бизнес в "серую" и "темную" зоны, увеличивает свое давление на законопослушные предприятия в отличие от тех, кто находится изначально в "серой" зоне.

— Что нужно делать, чтобы как-то уменьшить эту нагрузку?

— Основной рецепт уже сказан. Надо для начала хотя бы сделать так, чтобы эта нагрузка, я сейчас имею в виду, прежде всего, налоговую, я не имею в виду административную и всякую другую, сохранилась на уровне 2014 года, чтобы некоторые решения, которые принимались в условиях, когда еще все было более или менее благополучно в экономике, все-таки были отменены.

В частности, наверное, не стоит взимать имущественные налоги с малых компаний, которые находятся на упрощенных схемах, с налогообложением которых до недавнего времени не было никаких проблем, которые ФНС даже не хотела проверять, потому что все практически — реальные компании, а не фирмы-однодневки, и платили все налоги.

Второй момент — все-таки для того, чтобы повысить выживаемость, нужно каким-то образом снижать, либерализовать регулирование, ликвидировать излишние требования там, где они не несут никаких рисков, не являются чем-то, что вызывает опасность для потребителя и для каких-то других институтов — все то, что может хоть как-то сохранить рентабельность предприятия на том уровне, который бы не заставлял их уходить в тень.

— Это ваше пожелание. Реальность, насколько я понимаю, далека пока от этих пожеланий. Вы чувствуете, что власти как-то все-таки стали обращать внимание на малый бизнес или нет?

— Я думаю, что в той ситуации, которая складывается, на нее не успели среагировать до конца. Она вызовет необходимость разработки очередного антикризисного плана, содержащего в себе систему мер, которые бы позволили решить обозначенные мной задачи.

Опыт такой у нас есть, в кризис 2008 года такая антикризисная мера была сделана. Она работала достаточно неплохо, и большая часть тех достижений, которые связаны, по сути, с возможностью увеличения выживания малого бизнеса, во много были реализованы как раз в разгар кризиса 2008 года, даже многие из тех, которые готовили задолго до него.

— Я так понимаю, что опасность заключается в том, что пока антикризисный план примут, одобрят, пока государство с ним согласится, какого-то количества предприятий мы лишимся все-таки?

— Я думаю, что это нужно сделать очень быстро. Но поскольку все эти негативные вещи, связанные с лихорадкой в экономике, происходят в течение буквально последних трех-четырех недель, это явно не очень большой срок для того, чтобы переосмыслить реальность, в которой мы оказались.