Центробанку необходима помощь правительства для стабилизации ситуации. Об этом в эфире "Коммерсантъ FM" заявил финансовый омбудсмен Павел Медведев. Директор Института экономики РАН Руслан Гринберг ответил на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Максима Митченкова.

В ночь с понедельника на вторник Банк России повысил ключевую ставку на 6,5%. Также денежные власти увеличили лимит по валютным РЕПО сроком на месяц с 1,5 до $5 млрд.

— Как вы оцениваете решение ЦБ?

— Я, прежде всего, хотел бы подчеркнуть, что это — выражение беспомощности Центрального банка и несостоятельности его прежней политики. Похоже, что сейчас задача заключается в том, чтобы каким-то образом успокоить рынки. Но мне кажется, что эта задача не будет выполнена, в то время как всякие шансы на оживление экономической активности в стране просто исчезли теперь. Я боюсь, что мы в такой критической фазе находимся, что уже не обойтись без хотя бы мягких валютных ограничений в комбинации с интервенциями для того, чтобы как-то успокоить ситуацию. Но я не думаю, что теперешнее руководство с этим справится.

— Этот знак отчаяния, это означает, что другие механизмы не работают? Другие меры, которые Центробанк принимал, никакого эффекта не дали.

— Конечно, не дали. Более того, паника, стадное чувство начинают решающую роль играть, здесь уже не имеют значения цены на нефть, поэтому задача заключается в том, чтобы успокоить панику. И здесь дело уже не в спекулянтах — здесь уже всеобщее стремление каким-то образом защитить покупательную способность и малых, и средних, и больших доходов.

— А удастся успокоить?

— Дно всегда есть, но проблема в том, что никто точно не знает, когда. Руководители Центрального банка говорили: "Равновесный курс все-таки возникнет — вы не волнуйтесь". Конечно, он когда-нибудь возникнет, но никто не знает, каким он будет. А это самое страшное. И мы возвращаемся в эпоху у.е. и тотальной долларизации, несмотря на ненависть к доллару и попытки избавиться от него, теперь, наоборот, он как раз будет править балом и в экономических сделках, и вообще.

— Я вспомнил старый анекдот, когда один альпинист сорвался с горы, он летит вниз, а ему другие кричат сверху.

— Да, да, да, он говорит: "Я еще лечу".

— Да, "Я еще лечу", вот как раз из этой серии.

— Мы летим еще, здесь уже без введения такого правила как обмен хотя бы 30% валютной выручки, обязательный обмен валютной выручки на рубли, скорее всего, уже неизбежен, или ставки резервирования вести в долларовых расходах.

Но мне кажется, что действует ложно понятый такой либерализм, который говорит о том, что мы на это не пойдем, мы такие либералы-рыночники, а уже поздно клясться и молиться рыночному фундаментализму, уже пора спасать ситуацию, здесь уже неважно, какого цвета кошка, лишь бы что-то могла сделать.

— У нас некоторые эксперты говорили в эфире, что повышения ставки недостаточно, что нужно применять еще другие механизмы, в частности, валютные интервенции проводить, называли цифру порядка $30 млрд, чтобы снизить курс на 20%, можем ли мы себе это позволить, нужно ли?

— Можно, потому что мне иногда кажется, что Центральный банк как-то все время говорит, что же мы будем тратить валютные резервы, мы на конец света давайте все-таки оставим.

— На черный день, конечно.

— А черный день-то наступил уже. Вот в чем проблема-то. А что еще может быть чернее-то? Если люди не верят в свою национальную валюту, Центральный банк, который по закону должен охранять внутреннюю и внешнюю стабильность валюты, не делает ни того, ни другого, мы же теперь входим в спираль инфляция-девальвация — вот что. А там, не дай бог, инфляция. Когда двузначная цифра инфляции, вы не можете уже обойтись без индексации доходов, а это уже мама не горюй.

— Господин Гринберг, с бизнесом-то что будет при такой ставке?

— Хороший вопрос, бизнес точно так же парализован, как и небизнес. И понятно, что все заняты одним: взять доллары и в норку, и сидеть чего-то ждать. Вот что будет с бизнесом, бизнес парализован. Он чего-то ждет. Но у нас в России всегда, мы же конца света ждем, но серьезно к нему не относимся.