Президент Белоруссии испытал терпение президента России

Вчера президент России Владимир Путин встретился с коллегами из Белоруссии, Казахстана, Таджикистана, принял с ними в Евразийский союз Киргизию, пообещал это Армении — и сосредоточился на беспрецедентном шоу Александра Лукашенко, которое тот устроил в Малахитовом зале Кремля. Это был бенефис белорусского президента, который сначала раскритиковал саму идею Евразийского союза, а потом объявил, что у Белоруссии нет причин не вступать в него, а потом сообщил, что он, если захочет, станет президентом, даже если весь мир пойдет против него. Впрочем, против него не пошел даже специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.

Первым, кого встретил Владимир Путин в этот день в Кремле, был Александр Лукашенко. То есть это не значит, что господин Лукашенко был первым, кого он увидел. А первым, кого он встретил.

То есть Владимир Путин вышел из тяжелых дверей Красной гостиной, подошел к президенту Белоруссии, подождал, когда тот обнимет его, и аккуратно, словно стараясь не касаться, приобнял его в ответ.

Но разве кто-то думает, что Владимир Путин вовсе не поздоровается с Александром Лукашенко после того, как тот назвал политику Россию глупой и безмозглой? Вряд ли кто-то так думает. Есть что-то выше этого. И оно называется "протокол".

Затем в течение 15 минут Владимир Путин выходил из этих дверей еще четыре раза: приехали президенты Армении, Таджикистана, Казахстана и Киргизии. Около часа они беседовали, как потом выразились, один на один. Кто из них с кем там оказался один на один? Владимир Путин и Александр Лукашенко? Нурсултан Назарбаев и Владимир Путин? Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев?

Когда они вышли к людям, президент Таджикистана рассказал, что очень рассчитывает на помощь членов ОДКБ в укреплении таджикско-афганской границы. Он рассчитывает на это уже не первый год, но пока просьба, переходящая время от времени в мольбу или скорее в молитву, остается без особого внимания: сейчас такой момент, что вот-вот все начнут думать об укреплении собственных границ, причем изнутри.

— Ситуация у наших границ никогда не была столь напряженной и взрывоопасной,— добавил за небольшим круглым столом, где локоть к локтю сидели коллеги, и Александр Лукашенко.

Не исключено, кстати, что он говорил о ситуации, которая сложилась на российско-белорусской границе после многочисленных удачных (и реже — не таких удачных) попыток провезти запрещенные европейские продукты в Россию.

А может, взрывоопасной она является только потому, что просто задержали фуру с новогодними фейерверками.

Белорусский президент между тем отметил, что его страна была и остается верной союзническому долгу в рамках ОДКБ.

Одно то, что ему приходится оправдываться по этому поводу, говорит о том, что Александр Лукашенко и сам не очень уверен в этом.

Тем более что он поспешил добавить:

— Но как кое-кто уже писал... Мы не приехали в Москву с протянутой рукой просить чего-то.

Это и в самом деле так. Рука-то, может, и протянута, но в ней — рогатка (которая к этому моменту еще не выстрелила).

Так или иначе, боевой настрой Александра Лукашенко чувствовался все время, пока шло заседание ОДКБ — и в узком, и в расширенном составе.

При этом президент Казахстана Нурсултан Назарбаев был миролюбиво уклончив, а, например, президент Киргизии — просто миролюбив:

— Это очень нужная встреча в такой напряженный период.

Именно Алмазбек Атамбаев производил здесь самое благоприятно впечатление: был спокоен, оружием не бряцал.

Этого нельзя было сказать про Владимира Путина. Он сразу поделился с коллегами хорошей новостью:

— Сегодня произошло важное и приятное событие для России, а значит, и для всех вас тоже: сегодня состоялся первый успешный испытательный пуск ракеты "Ангара-А5"... которая будет использоваться не только для экономических нужд России, но и для предупреждения, разведки, связи... (имелась в виду новая ракета "Ангара" тяжелого класса).

Между тем запуск всего проекта полностью удачным признать все-таки нельзя: легкая "Ангара" в июле полетела только со второй попытки. Первая попытка 27 июня была отменена в последнюю секунду, когда Владимир Путин уже готов был аплодировать старту ракеты в прямом эфире в присутствии журналистов.

Через несколько минут после того, как закончилось заседание ОДКБ в расширенном составе, все в Александровском зале было уже готово к новому формату — заседанию Высшего евразийского экономического совета. Состав участников не изменился: в Евразийский союз, который должен начать свою работу 1 января 2015 года, входят Белоруссия, Казахстан и Россия, а на правах наблюдателей — Армения (должна присоединиться к Евразийскому союзу в январе 2015 года), Киргизия (договор о ее присоединении был в пакете готовых к подписанию документов) и Таджикистан (тоже хочет это сделать, причем нагрузка на Евразийский союз в виде Таджикистана, у которого появится открытая граница через Киргизию с Россией, представляется чрезмерной: открывать границу для страны с нищей экономикой и чудовищным госдолгом — дело не самое безболезненное). Но Таджикистан пока, кажется, все-таки не рассматривается: Эмомали Рахмона не было даже на итоговой пресс-конференции победителей.

В начале заседания в расширенном составе возникла странная заминка. Владимир Путин, сказав несколько дежурных слов, смысл которых состоял в том, что Евразийскому союзу быть, передал слово Александру Лукашенко. Тот что-то переспросил у президента России.

— Дискуссия? — повернулся к нему Владимир Путин.— Нет, не дискуссия! У вас выступление.

Но президент Белоруссии не хотел выступать. Он еще что-то при выключенном микрофоне сказал Владимиру Путину.

— Ну, можно и так поступить,— откликнулся тот.

— Я думаю, нет смысла,— включил наконец свой микрофон Александр Лукашенко.— Сейчас надо подписать (несколько соглашений, в том числе о присоединении Киргизии к Евразийскому союзу и о том, что первым председателем в нем будет Белоруссия.— А. К.)... А выступим, когда будем делать заявления для прессы.

— Мы бурно обсуждали детали, нашли развязки... — кивнул президент России.— Я бы согласился с Александром Григорьевичем.

То есть они в конце концов договорились. А еще утром в этом благодаря предварительным намекам Александра Лукашенко были большие сомнения.

Между тем было очевидно, что белорусский президент что-то задумал. Он не хотел повторяться, потому что, видимо, понимал: шанса повторить то, что он собирается сказать, у него не будет, а заявление для прессы, конечно, более удобный формат для выражения чувств, чем выступление перед коллегами, которые к тому же слишком хорошо знают цену каждому слову своего соседа по столу.

Оставалось подождать этого заявления. Ожидание оказалось недолгим: мы только узнали, что по инициативе некоторых президентов отменены вопросы к ним, а они предполагались (и главное, были).

В том числе, наверное, и у украинского журналиста, заметного на пресс-конференции Владимира Путина с вопросом про карательную операцию России на Украине (см. "Ъ" от 19 декабря). Впрочем, вел он себя вызывающе скромно и на самом деле никаких вопросов задавать, видимо, не собирался: собственно говоря, он все сказал.

Президенты расселись по своим местам, и только Александр Лукашенко, занявший кресло с краю, вдруг вскочил:

— Ох, не так сел!!!

Он и в самом деле занял место секретаря комиссии Высшего совета Евразийского союза Виктора Христенко.

Воспоминание о фразе Бориса Ельцина, видимо сильно засевшей в свое время в голову Александра Лукашенко, вызвало у него самого громкий смех. Смех, впрочем, был веселый. Без подтекста.

Президент России в своем заявлении тщательно обрисовал светлое будущее Евразийского союза: в 2016 году будет создан общий фармацевтический рынок, к 2019 году — рынок электроэнергии, к 2025 году — рынок газа, нефти и нефтепродуктов. Тогда же начнет работу наднациональный орган по регулированию финансового рынка союза (или, наверное, к этому времени уже надо будет писать это слово с привычно большой буквы: "Союза").

Президент Казахстана, отметив свой неоценимый вклад в создание Евразийского союза (он, по его словам, сказал об этом первым: в 1994 году на лекции в МГУ имени Ломоносова в Москве) и, можно сказать, расчувствовавшись, воскликнул:

— В добрый путь, Евразийский союз!

И тут пришла очередь Александра Лукашенко. И он сказал. Он сказал то, что, по всему было видно, годами копилось у него на душе. И для начала открыл страшную правду о реальностях Евразийского союза:

— Не скрою, сегодняшние переговоры были непростыми... В результате непростого разговора мы постарались найти точки соприкосновения и развязки по самым животрепещущим темам, в том числе по тем, которые не сходят со страниц средств массовой информации и обрастают, как часто бывает, различными домыслами.

Он уже не первый раз за день говорил про журналистов в таком тоне. Чем-то они ему не угодили. Что-то он такое прочитал. Что именно? Да что угодно. Главное, что вскоре выяснилось: это и была последняя капля, переполнившая чашу терпения белорусского президента.

— Сам факт того, что на уровень президентов был вынесен 21 вопрос экономических проблем, говорит о масштабе решаемых сегодня задач,— продолжил Александр Лукашенко.— Что касается нерешенных вопросов, то свободного движения товаров у нас как не было, так и нет! И скрывать это нам нечего! И за примерами далеко ходить не надо. Например, белорусской и российской стороной не обеспечено взаимное предоставление наиболее благоприятных режимов доступа к национальным госзакупкам. А сделать это надо было еще 1 января 2012 года!

До этого он все время посматривал в сторону Владимира Путина, но теперь полностью развернулся к журналистам, которые сидели в зале. Да, они были так нужны ему для того, что он собирался сказать! Конечно, он не стал выступать на заседании в расширенном составе, чтобы не бить там из пушки по воробьям. Здесь у него была возможность хорошенько прицелиться.

— Вы, журналисты,— кивнул он,— хорошо знаете, что происходило на границе России и Беларуси в августе этого года. Сами информировали о прошедших в ноябре-декабре двусторонних консультациях на разных уровнях... Правда, информировали тоже по-разному! Вот и ответьте на вопрос: есть ли между нами на данный момент реальная либерализация в условиях табу?!

Журналисты промолчали: не тот случай был для ответа. Хотя он, кажется, и в самом деле ждал ответа. И не дождавшись, продолжил:

— Есть и другая сторона медали: наши, я уверен, временные разногласия. Россельхознадзор внес ограничения на поставки белорусских товаров российским предприятиям. Более того, вопреки всем международным нормам, нам запретили транзит белорусских товаров через российскую территорию. Это все сделано в одностороннем порядке, без каких бы то ни было консультаций, более того, минуя Евразийскую экономическую комиссию и, более того, как было сказано в разговоре с Владимир Владимировичем, и без его согласия!

Позиция у президента Белоруссии была беспроигрышная: Владимир Путин тоже ничего не отвечал, потому что формат заявления не предполагал дискуссии.

— Отсюда вывод: четкого механизма взаимодействия и контроля в рамках единого экономического пространства пока нет. А самое грустное: у ней, нашей комиссии, можно попросту сказать — нашего правительства, не просматривается никакого стремления заниматься этим! — тут уж Александр Лукашенко просверлил взглядом Виктора Христенко.

— А времени нет! — ускорялся и президент Белоруссии.— Быстрое принятие важных решений может обернуться не только потерей динамики, но и откатом назад, чего народы наших государств современным политикам не про-стя-т!

Он отделил это "т" от всего слова и неожиданно заколотил его в гроб СНГ:

— Особенно учитывая практику нашей работы в рамках СНГ. Второго СНГ народы не потерпят!

Впрочем, президент Белоруссии вдруг подтвердил, что Евразийский союз все-таки будет функционировать с его участием, хотя я к этому моменту на такое уже и не надеялся:

— Концептуальное решение по функционированию Евразийского союза принято. Сближение будет продолжено, другого пути у нас нет!

И тут он заговорил наконец о том, ради чего затеял всю эту интригу со сворачиваем речей на расширенном составе:

— Так сложилось, что я внимательно смотрю, как средства массовой информации освещают нашу деятельность. Думаю, меня коллеги поддержат: хочу попросить, чтобы вы более трепетно и аккуратно относились к проблемам, которые мы сегодня решаем.

Я посмотрел на Александра Лукашенко. Глаза его, казалось, заглядывали мне прямо в душу. И так чувствовал себя, наверное, каждый журналист в Малахитовом зале Кремля.

— Они непростые,— вздохнул Александр Лукашенко.— Нельзя делать заявления непродуманные... (он снова тяжело и даже горько вздохнул.— А. К.). Они очень влияют на политику, которую мы проводим в рамках союза... Некоторые средства массовой информации заявили, что, видите ли, союзники хотят в данной ситуации, приехав в Москву, отжать, отщипнуть от России! Ну, во-первых, никто сюда просто так не приехал, это было согласовано с главой Государства Российского, который является инициатором Таможенного союза в нынешнем его виде, мы его поддерживаем и будем поддерживать! Может быть, кто-то и хочет отщипнуть от России, учитывая сложные времена, но не белорусы!

Казалось, что сейчас президент Белоруссии привстанет, потому что в том состоянии, которое он неожиданно продемонстрировал, оставаться сидеть было делом невозможным.

— Поэтому не переводите, пожалуйста, стрелки! Мы сюда не приехали с протянутой рукой! И если нам, нашим... Русским!.. Россиянам!.. Будет что-то нужно и мы на что-то способны, пусть все знают: мы всегда подставим свое плечо!

Примерно то же он говорил накануне и своему украинскому коллеге. В этом и состоял смысл его высокой дипломатии.

— Все страдают, Владимир Владимирович, что Путин не будет встречаться с Лукашенко,— с саркастической усмешкой, которую при желании можно было назвать просто кривой, обернулся он к Владимиру Путину.— Потому что вот он, дескать, по каким-то причинам... Не страдайте: мы с Владимир Владимировичем обсудили весь комплекс проблем, связанных с белорусско-российскими отношениями!.. Не надо усугублять! Не надо создавать ажиотаж!

Все равно такого ажиотажа, который он создал сейчас сам вокруг себя на ровном месте, никто бы уже создать не смог.

— Или типа того как сегодня политологи и журналисты в РФ заявляют: у Лукашенко год особый, 15-й! — Александр Лукашенко решил закрыть еще одну болезненную тему.— Пройдут президентские выборы, поэтому есть шанс и возможность его отстроить. Успокойтесь, господа! Лукашенко не тот человек, которого можно отстроить. Он уже президентского хлеба накушался! Даже в самой худшей ситуации я страдать не буду! Но отстраивать меня может только белорусский народ! Даже если весь мир выйдет сегодня против Лукашенко, он все равно станет президентом, если он этого захочет!!

Тут, честно говоря, и я зааплодировал. Давно стены древнего Кремля не слышали такой музыки слов. Казалось, свежий ветер вдруг ворвался в Малахитовую гостиную через закрытые окна с тройными стеклопакетами!

— И самое главное! — вскричал Александр Лукашенко.— И самое главное! И самое страшное: когда журналисты братских стран в едином союзе переходят на личности и начинают оскорблять! Вот это нетерпимо. Нравлюсь я вам кому-то или нет, не вам решать, хорош я, плох... Меня избрал народ! Уважайте белорусский народ! Терпите Лукашенко!

Да, он отнимал не только у белорусских, но теперь и у российских журналистов право даже обсуждать его, президента Белоруссии. Но он был слишком хорош в этот момент, чтобы не соглашаться с ним во всем, во всем!

— Не надо переходить на личности! — заклинал он.— Это самое постыдное со стороны журналистов, когда они переходят на личный вопрос и начинают высасывать и обмывать то, чего нет на самом деле! Извините, ради Бога, что я вынужден был обратиться к этой теме, просто другого случая у меня не будет.

Он выдохнул и замолчал, потрясенный, кажется, сам собою.

Владимир Путин дал слово президенту Армении Сержу Саргсяну.

— Ну, после такого выступления...— неразборчиво произнес тот.

— Ты выступать не будешь, да? — еще не остыв, со смехом качнул в его сторону головой Александр Лукашенко.

— Мне остается только поблагодарить членов Евразийского союза за оказанную честь...— кивнул тот.

А президент Киргизии, сверкнув карими очами, задумчиво сказал, что для него жизнь состоит из смыслов и тайных знаков:

— И вот сегодня, 23 декабря, день становится длиннее ночи! И мне кажется, это так знаменательно!

Да, он ведь сегодня тоже стал членом клуба.

И скоро выяснится, какого именно.

— Да, мы попросили Александра Григорьевича, пользуясь случаем, показать уровень дискуссии и показать, как нам всем тяжело живется! — Владимир Путин хотел, чтобы за ним все же осталось последнее слово.

Но что уж там: последнее слово вчера осталось за Александром Лукашенко.

Главное, чтоб это не оказалось его последнее слово.

Андрей Колесников