Прошелся по Бродвею
Фильм "Бердмен" Алехандро Гонсалеса Иньярриту, вышел в российский прокат
Фильм "Бердмен" Алехандро Гонсалеса Иньярриту, вышедший в российский прокат на прошлой неделе, был изначально обречен если не на удачу, то на успех, но оказался и удачным, и успешным.
Чтобы уговорить Ригги, как в старые добрые времена, развлечься охотой, Бердмен прибегает к помощи чудищ
Фото: kinopoisk.ru
Две разновидности фильмов — их уже давно можно называть отдельными жанрами — беспроигрышны по определению. Это "кино про кино" и "кино про театр". Кино о единственной сфере жизни, которую режиссеры знают досконально, зато зрители совершенно не знают, но очень хотят узнать. Чтобы наверняка не промахнуться, Иньярриту два жанра скрестил. Вышедший в тираж голливудский супергерой Ригган ставит свою жизнь на карту постановки на враждебном и чужом ему Бродвее типично нью-йоркской зануди по новелле Раймонда Карвера "О чем мы говорим, когда говорим о любви".
Бродвейская фауна — лучшее, что есть в фильме в его реалистическом измерении (которым он не исчерпывается). От интеллектуалки из "Нью-Йорк Таймс" (Линдси Дункан), готовой не глядя уничтожить спектакль, поскольку ненавидит шоуменов, до гениального, самовлюбленного и стервозного премьера (Эдвард Нортон), видящего в пьяном дебоше на сцене апогей правды жизни.
Бесповоротно беспроигрышным фильм делает то, что Ригги играет Майкл Китон. Играет самого себя, как играла Глория Свенсон забытую звезду немого экрана в "Бульваре Сансет" (1950) Билли Уайлдера. Звездный час 63-летнего Китона — роль Бэтмена у Тима Бертона (1989, 1992). Ригги помнят исключительно как Бердмена, сыгранного задолго до всех этих "Железных людей" и прочих марвеловских уродов, презираемых и Ригги, и Бердменом.
Дело в том, что Бердмен так и не отпустил душу Ригги на покаяние. Непрестанно нудит: что за дыра, в которую ты нас затащил, как тебе не стыдно, давай полетаем. Ригги себя в обиду не дает. Пользуется суперменским даром двигать вещи на расстоянии, чтобы швырять в Бердмена, до поры до времени невидимого, крупные и тяжелые предметы.
Иньярриту — мексиканец, и это не только все объясняет, но и придает "Бердмену" прелесть. Для мексиканской культуры не существует "демонов в голове", от которых можно избавиться на психоаналитической кушетке. Мексиканские дьяволы сугубо конкретны. Но похвальна и неожиданная для мексиканца сдержанность: режиссер не злоупотребляет явлениями Бердмена, как не злоупотребляет своим даром Ригги. С предметами он балуется наедине, лишь однажды обрушивает софит на голову беспощадно и бессмысленно переигрывающему партнеру.
Так же неожиданна и прорезавшаяся у Иньярриту, специалиста по монументально суровым и столь же монументально слезливым драмам ("21 грамм", 2003 год; "Бьютифул", 2010 год), комическая струна. Одно горделивое шествие Ригги в трусах через всю Таймс-сквер дорогого стоит.
Соплей в фильме тоже хватает — в основном в эпизодах с Сэм (Эмма Стоун), прошедшей курс дезинтоксикации дочерью Ригги. Но в "кино про кино" и "кино про театр" такое сочетание гэгов и соплей не только оправданно, но неизбежно. Это по определению кино и о том, что "все на продажу", и о "полной гибели всерьез", и о том, что даже при "гибели всерьез" сцену орошает томатный сок. Ну а еще о том, что "Бродвей есть Бродвей, Голливуд — Голливуд, и с места они не сойдут, пока не предстанут Небо с Землей на Страшный Господень Суд", хотя, в отличие от нью-йоркских снобов, простые голливудские парни умеют немного летать.