Краткая история экономических прогнозов

Состояние неопределенности в экономике осложняет составление прогнозов на год. Вместе с тем именно сейчас эти прогнозы особенно важны.

Как любит говорить ректор РАНХиГС Владимир Мау, "научно обоснованный прогноз отличается от гадания на кофейной гуще тем, что последнее иногда сбывается". Причем наибольшую несостоятельность в качестве прогнозистов демонстрируют те, кому это положено по должности.

Изучение социально-экономических прогнозов правительства разных лет показывает, что из трех-пяти предлагаемых вариантов один обязательно будет правильным. Но в качестве наиболее вероятного его никогда не выбирают. Конечно, даже самый прозорливый чиновник не мог предвидеть присоединение Крыма и войну санкций, но о том, что за периодом роста цен на нефть неизменно идет период падения, известно каждому. Планы Центробанка о переходе к плавающему курсу рубля также не были секретом. Об этом было объявлено еще в сентябре 2013 года. Правда, переход должен был состояться в начале 2015 года, а не в ноябре 2014. Тем не менее как фактор риска для стабильности российского рубля он вообще не рассматривался.

Прогнозам правительства вообще свойственен повышенный оптимизм, даже в ситуации, когда для него нет никаких оснований. Федеральный бюджет-2015 сверстан исходя из среднегодовой цены на нефть в $96 и курса доллара в 37,5 рубля. При этом в окончательном чтении он был принят Госдумой 21 ноября, а подписан президентом 4 декабря прошлого года. К этому времени уже было очевидно, что основные макропоказатели сильно расходятся с реальностью. Спустя всего две недели после Нового года члены правительства уже ведут дискуссию о том, на 10% или 30% придется секвестрировать бюджет и можно ли трогать расходы на оборонку.

Стресс-сценарий при цене на нефть в $60 был рассчитан в конце ноября, когда уже было поздно что-то менять. Впрочем, январские котировки показали, что $60 за баррель — это не стресс, а, наоборот, благоприятное развитие ситуации.

Хотя изучение архивных документов показывает, о падении цен на нефть в 2015 году догадывались давно. В сентябре 2012 года Минэкономразвития представило социально-экономический прогноз на три года, в котором было сказано: "сохраняется вероятность того, что углубление кризиса в еврозоне может серьезно затронуть американскую экономику и перерасти в новую волну масштабного банковского и мирового экономического кризиса. На эту новую волну может наложиться падение цен на нефть до $60 за баррель. В этом случае российская экономика может испытать падение ВВП, однако масштабы кризиса будут меньше, чем в 2009 году".

Следует напомнить, что падение ВВП в 2009 году составило 7,8%. По итогам 2015 года Всемирный банк сейчас прогнозирует минус 2,9%, а замминистра экономического развития Алексей Ведев говорит о "падении экономики от 3% до 5% при цене на нефть соответственно $60 и $40 за баррель". Получается, что прогноз 2012 года в этой части верен, если только принимать всерьез все то, что говорится сейчас, в начале года о его итогах.

К слову, в прогнозе от 2012 года, хотя и допускалось падение до $60, всерьез этот вариант не рассматривался. Самый неблагоприятный сценарий предполагал снижение цены на нефть в 2015 году до $91, с последующей стабилизацией на уровне $90. "Учитывая сильную зависимость российской экономики от мировой конъюнктуры, этот сценарий в наибольшей степени обостряет риски устойчивости банковской системы, платежного баланса и общего уровня уверенности экономических агентов. В условиях этого сценария ожидается снижение ВВП в 2015 году на 0,6% и восстановление на уровне 1,7-2,8% в 2016-2017 годах",— сказано в документе.

Но если снижение нефтяных котировок рассматривалось хотя бы теоретически, то о возможности краха рубля не задумывался вообще никто. В 2012 году пиковым казался курс в 36,3 рубля за доллар, на рубль меньше, чем предполагали летом прошлого года, составляя бюджет.

Впрочем, правительственные прогнозисты по долгу службы обязаны демонстрировать оптимизм, пусть он даже ничем не оправдан. Так, летом 2013 года, когда в экономике уже отчетливо проявились признаки стагнации, министр экономического развития Алексей Улюкаев заявлял, что наступлению рецессии в России помешает потребительская активность и экспорт. Благодаря этим и другим факторам экономика даже по самым пессимистичным прогнозам должна демонстрировать рост на уровне 3%. В декабре 2014-го он говорил примерно то же самое, но уже о 2016 годе. "Если цены на нефть сохранятся на уровне $60 и внешний фактор санкций остается с нами на этот период времени, а, следовательно, рефинансировать кредиты за рубежом будет сложно и результатом этого будет довольно высокий отток капитала, то мы считаем, что уже с 2016 года возможен восстановительный рост экономики, пока не очень высокий",— заявил он. Улюкаев пообещал, что постепенно рост ВВП приблизится к потенциальному показателю 2-3% в год.

Официальные прогнозы не отражают даже ближайшую перспективу, а неофициальные ни на что не влияют

А ведь когда-то именно 2015 год казался самым важным рубежом. В 1998 году, ошеломленные масштабным кризисом предприниматели объединились в "Клуб 2015". Они рассчитывали активно влиять на политику и менять жизнь в стране. "Тогда нам всем было примерно по 35, и к 2015 году нам всем примерно должно было исполниться по полтиннику. Мы рассчитывали подвести в 2015 какие-то итоги своей деятельности. Главную цель мы видели в том, чтобы наши дети осознанно приняли решение жить и работать на благо России, и принципиально важно, чтобы этот выбор у них был. Мы достигли успеха в предоставлении глобального выбора нашим детям, но вот "продать" Россию как наиболее привлекательное место для жизни нам пока не удалось",— говорит один из отцов-основателей "Клуба 2015", главный исполнительный директор Дойче-банк в России Павел Теплухин.

В 1999 году клуб изложил три сценария развития России. Оптимистический носил название "Ренессанс, или трава из-под асфальта". Предполагалось, что возникнут "острова роста" — регионы с наиболее продвинутым начальством и хорошим инвестиционным климатом. К 2015 году у жителей России после нескольких лет устойчивого роста появляются поводы гордиться своей родиной. Она позиционирует себя в мире как среднестатистическая европейская страна, которая никому не угрожает, понятна и Западу, и Востоку. Средний сценарий назывался "Сказка о потерянном времени" и предполагал расслоение элит, отсутствие внешних займов, вызванное новым железным занавесом, и равнодушие населения, понимающего, что может быть и хуже. Ну и наконец, самый страшный сценарий "Отравленные грабли" пугал срастанием власти и капитала, экспортно-сырьевой направленностью экономики, незащищенной собственностью, усилением регионального и национального сепаратизма и ностальгией по брежневским временам. К власти приходит альянс силовиков, поэтому самые мощные инвестиции идут в оборонку. Небольшой рост ВВП сменяется мучительным спадом, а у московских посольств выстроятся огромные очереди желающих уехать.

Удивительным образом в жизнь воплотились все сценарии разом. "Страна успела пожить за эти 15 лет во всех трех сценариях и сейчас, к огромному сожалению, сползает к худшему из них. Мы образно называли его "Отравленные грабли" или "Мегасербия". И каждый из этих ярких эпитетов почему-то все больше нам подходит. Это очень обидно",— добавил он.

Впрочем, в условиях, когда официальные прогнозы не отражают даже ближайшую перспективу, а неофициальные ни на что не влияют, всегда можно послушать тех, для кого видеть будущее — это профессия. Правда, в их стане тоже нет единства. Так, американский предсказатель Эдгар Кейси, умерший еще в 1945 году, предвидел, что начиная с 2015 года роль России на мировой арене резко возрастет, а в недалеком будущем наша страна станет центром "нового мира". Американский же политолог Джордж Фридман в 2009 году написал книгу "Следующие сто лет", в которой сказано, что "в десятые годы Россия будет стремиться вернуть свою былую мощь, восстанавливая контроль над старыми территориями с помощью экономического роста и откровенного запугивания". Однако рост влияния России на постсоветском пространстве будет краткосрочным, и в 2020-х годах страна "надорвется" из-за слабеющей экономики.