Судьба Луи Замперини в "Несломленном"

Премьера кино

Завтра в прокат выходит "Несломленный" (Unbroken), вторая режиссерская работа Анджелины Джоли,— байопик олимпийского бегуна и военного летчика Луи Замперини, снятый по бестселлеру Лауры Хилленбранд. Хотя в работе над сценарием участвовали братья Коэн, в целом сценаристы подошли к заданию без огонька, как к выгодной халтуре для ЖЗЛ, считает ЛИДИЯ МАСЛОВА.

Трехлетней давности режиссерский дебют Анджелины Джоли "В краю крови и меда" был посвящен женской доле и рассказывал о том, как тяжело приходилось во время войны на Балканах мирным гражданкам, которых то и дело насиловали. "Несломленный" — фильм мужской, построенный по принципу "первым делом самолеты", а девушки тут появляются только перед финальными титрами, на фотографиях, информирующих, кто из персонажей когда и на ком женился. Информация эта выглядит в общем-то излишней, коль скоро ни на какую романтическую линию в картине нет даже намека, и вполне можно было обойтись сообщением, что в итоге с подачи проповедника Билли Грэма герой встал на твердые христианские позиции и простил японцев, мучивших его в лагере для военнопленных.

"Несломленный" — типичный оскаровский проект, пафосная эпическая биография одного из образцовых американских граждан, воспевающая стойкость и силу духа. Увесистая 137-минутная картина как бы распадается на четыре части: военно-воздушную, детскую, водную и лагерную. Каждая из них составлена из весьма традиционных штампов и скучна по-своему, но морская, в которой трое летчиков после катастрофы проводят 47 дней на надувных плотах в Тихом океане, пожалуй, самая томительная. На первый план выходят, понятное дело, вопросы питания: потерпевшие крушение ловят альбатроса, тут же освежевывают, после чего дружно блюют за борт, потом едят рыбу, слушая рассказы Замперини (Джек О'Коннелл) о том, как славно бы его мамаша приготовила эту рыбу с лимоном и чесноком. Кроме того, герой ностальгирует по маминым ньокки, похожим на облака (и наоборот, облака в "Несломленном" похожи на ньокки, как и парашюты, на которых с неба валится тушенка для оголодавших в плену американцев).

Кульминационной сценой океанской части становится эпизод, когда снизу американцев атакуют акулы, а сверху — японский бомбардировщик. В книге Лауры Хилленбранд этот эпизод сделан более зрелищно: герой вступает под водой в рукопашную схватку с акулой, которую он бьет в нос кулаком. Однако режиссер Джоли столь эффектной сценой пренебрегает: наверное, эта высокоморальная женщина с большим и добрым сердцем считает, что так жестоко мутузить животных, даже хищников, нехорошо, когда достаточно легкого гуманного удара веслом. И уж тем более невозможно в таком фильме даже упоминание о том, что хулиган Замперини украл нацистский флаг во время берлинской Олимпиады 1936 года. Из "Несломленного", видимо, вообще вымарано все, что может разрушить иконописный образ героя, и детство трудного подростка, из которого постепенно вырастал будущий бандит, показано наверняка в приглаженном виде. Вот герой отвлекается от проповеди в церкви и получает подзатыльники, вот потихоньку курит за сараем и, наконец, убегает от полицейского, но в итоге отделывается домашней поркой, после чего с умилением откуда-то из темноты подсматривает за любимой мамой, месящей тесто для своих легендарных ньокки.

На втором часу фильма Замперини оказывается в японском плену, и, как справедливо замечают англоязычные рецензенты, "Жизнь Пи" перетекает в "Мост через реку Квай": красивый злой начальник лагеря больно бьет летчика бамбуковой палкой и требует: "В глаза смотреть!", а потом наоборот, не смотреть. Непрофессиональный актер Такамаса Исихара, рок-музыкант, известный под сценическим псевдонимом Мияви, напоминает тут композитора Рюити Сакамото, мучившего героя Дэвида Боуи в своем актерском дебюте "Счастливого Рождества, мистер Лоуренс", но тут, конечно, отношения между японцем и американцем выстроены куда проще. Гляделки между ними заканчиваются триумфальной победой американского супермена, который, выстояв несколько часов с железной балкой на плечах, окончательно лишает самообладания обычно хладнокровного японца, снова пускающего в ход бамбук.

Безусловно, отрадно, что после всех этих испытаний в завершающих фильм документальных кадрах сам 80-летний Луи Замперини (умерший в прошлом году в возрасте 97 лет) бодрячком бежит с факелом по японским улицам. И хочется пожелать Анджелине Джоли таких же долгих лет жизни, на склоне которых кто-нибудь уважит ее аналогичным байопиком, где ее интересная и бурная биография тоже превратится в аккуратненький фотоальбомчик, который можно полистать на досуге, но ничего необычного и запоминающегося там не найдешь, кроме подрисованного к фотокарточкам нимба.