В швейцарском Давосе начинает работу ежегодный Всемирный экономический форум. Организаторы ожидают 2,5 тыс. участников из более чем из 140 стран. В том числе — не менее 40 глав государств и правительств. Российскую делегацию из 76 человек возглавит первый вице-премьер Игорь Шувалов. Как и в прошлом году, Владимир Путин и Дмитрий Медведев в Давос не приедут. Политолог Кирилл Коктыш обсудил тему с ведущей "Коммерсантъ FM" Оксаной Барыкиной.

— Как вы считаете, какие темы основными станут в этом году в Давосе?

— Я думаю, что основной темой должен стать системный вопрос о том, что происходит с глобальной финансовой системой, какова цена противостояния России и Запада и каким образом можно из этой ситуации выходить, поскольку очевидно, что сегодняшнее резкое падение цен на нефть заставляет и Штаты достаточно сильно платить. Они теряют порядка $1 трлн, вложенных в сланцевую нефть, а это будет означать банкротство примерно шести или семи нефтедобывающих штатов, то есть это достаточно серьезный вызов и угроза повторения 2008 года в скверном его варианте.

Тяжело и Европе, поскольку та, во-первых, теряет оборот с Россией, во-вторых, не может демонстрировать достаточность и привлекательность, то есть Греция станет ближайшим вызовом самого существования еврозоны, потому что очевидно, что если кто-то оттуда будет откалываться, то вряд ли евро получится сохранить как валюту.

Ну и, наконец, украинский вопрос, который тоже не имеет понятного и внятного решения, и который Запад тоже не может оплачивать, и цена вопроса и для Запада, и для России. Я думаю, что все эти вопросы встанут на повестку дня, и участники форума будут пытаться нащупывать либо частично, либо на системном уровне решения этих проблем. Вряд ли эти решения будут найдены, но какие-то ходы будут возможны.

— Кирилл Евгеньевич, Россия теряет интерес к Давосу или она игнорирует из-за политической ситуации, как вы думаете?

— Я бы сказал, что ни то, ни другое. В переговоры стоит влезать тогда, когда ты понимаешь, что на них можно о чем-то договориться. До сих пор, в общем-то, в ответ на российские интересы, Запад отвечал, что у него есть свои ценности, которыми он поступаться не может, и в основание этих ценностей российские интересы настойчиво и устойчиво игнорировались, ведь Россию, несмотря на членство в достаточно большом количестве международных организаций, даже в "большой восьмерке", не допустили к обсуждению таких системных вопросов, как финансовая политика, к тем рычагам мировой экономики, которые самим духом "восьмерки" предполагаются.

В этом плане мы пока сидели на приставном стульчике, и не то что мы вели диалог — получалось, что происходил разговор на разных языках. Россия заявляла о своих интересах, а Запад эти интересы более или менее устойчиво игнорировал, говоря, что у него есть свои ценности, в силу которых он ничьи больше интересы учитывать в принципе не может.

Поэтому Россия пока ждала, когда Запад сможет заговорить. И сможет ли Запад вести переговоры по существу — это, наверное, остается вопросом.

— Как вы считаете, стоит ли в этом году ожидать показательной критики в наш адрес?

— Я не уверен, что получится какое-то однозначное осуждение. Мне больше кажется, что Давос превратится в брожение умов, в обсуждение локализованное на закрытых площадках тех актуальных проблем, которые есть, потому что их достаточно много.

Главная из них — что мы возвращаемся в 2008 год, и кризис глобальный был не решен, а только отложен. То, о чем уже заявил и Путин, и что становится очевидно не только специалистам. Поэтому я думаю, что эта проблема будет гораздо важнее консолидации против России, тем более что консолидация против России не приносит денег, наоборот, она приносит только затраты. И в этом плане я думаю, что вряд ли она станет объединяющей основной пул участников темой.

— Вы затронули Украину. Будет ли обсуждаться украинский вопрос, как вы считаете, на что может все-таки Киев сейчас рассчитывать в Давосе?

— Это очень сложный вопрос, потому что Киев мог рассчитывать на поддержку Штатов, я имею в виду финансовую поддержку, он мог рассчитывать на поддержку Европы, но пока не получил абсолютно ничего и в лучшем случае гарантий, которые все-таки существенно отличаются от живых денег. Давос, наверное, станет еще одним поводом для фандрайзинга, другой вопрос, что те месседжи фандрайзинга, которые Киев будет выдвигать, вряд ли будут привлекательны для абсолютного большинства участников. Потому что пока всерьез призывы финансировать Киев прозвучали только от Сороса, но и то, как выяснилось, по единственной причине, что это он вложился в скупку украинских ценных бумаг на пике Майдана. То есть фактически Джоржд Сорос призывал Европу спасти свои собственные деньги, а не спасти сегодняшнюю экономику Украины.

Так что месседжи будут, призывы будут. То, что они покажутся более убедительны, чем обычно, не уверен. То, что там будут другие месседжи, и будут звучать какие-то другие слова, чем звучали до сих пор — в это верю в еще меньшей степени, украинское правительство сегодня оказывается все больше и больше на рельсах, с которых сойти все труднее и труднее.

— То, что Порошенко досрочно покинул Давос — как вы считаете, как это скажется?

— Я думаю, что это как раз демонстрация того, что с договоренностями все достаточно плохо, и что тот язык и тот дискурс, который предлагает Украина, и те форматы вложения оказались откровенно не интересны тем участникам, которые могут располагать существенными деньгами. Для самой Украины это, конечно, будет означать неприятную вещь, поскольку там градус конфронтации повышается и повышается совершенно очевидным образом.

То есть на фоне того, когда Запад не желает платить, надежды потихоньку растворяются, естественно растут радикальные настроения и вновь начинается раунд поиска внутренних врагов. Уже неделю назад таким главным врагом в устах ряда аналитиков оказалась глава Национального банка Украины, которую обвинили, что это она, оказывается, развалила всю экономику Украины, и она, оказывается, действовала как агент России, которого Россия сейчас должна просто наградить ордером. Это как раз очень понятный маркер, насколько все плохо.

Настроения радикализируются, и сейчас, я думаю, что опять же украинской элите нужно будет доказывать друг другу, что они максимально радикальны и что никто из них не готов к здраде, к предательству, то есть к компромиссу. Это будет означать очередную радикализацию цикла, и это, кстати говоря, очень тревожный симптом не только для Украины, но и для России, да и для остальных соседей, потому что это будет понижать степень предсказуемости украинского развития.