Свидетельство о свидетельстве
Анна Наринская о документальном фильме Андре Сингера «Night will Fall»
27 января, в годовщину освобождения Освенцима, мировые телеканалы покажут британский фильм «Night will Fall». В тот же день премьера одной из самых впечатляющих кинохроник двадцатого века, пролежавшей на полке семьдесят лет, пройдет в московском Центре документального кино
Фото: Sgt Mike Lewis/IWM Film
Фото: Sgt Mike Lewis/IWM Film
"Night Will Fall" ("И опустится ночь") — это фильм о фильме. Фильм британского документалиста и ученого-антрополога Андре Сингера о фильме "German Concentration Camps Factual Survey" ("Факты о немецких концентрационных лагерях"), который весной и летом 1945 года делала, при участии великого кинорежиссера Альфреда Хичкока, команда продюсера Сидни Бернстайна.
Вообще-то Бернстайн (он на тот момент был главой киноподразделения Psychological Warfare Division — союзнического отдела пропаганды) сделал вещь совершенно обычную — он раздал младшим офицерам и солдатам британских войск, продвигающихся в это время уже по центру Германии, камеры. Военная съемка, разумеется, никаким новшеством не была, это делали все (и Сингер в придачу к "бернстайновскому" использует советский и американский материал) — отличие же состояло в том, что камеры были хорошие, большинство операторов имело специальную подготовку, а съемки — те, которые представлялись важными,— производились не хаотически, а продуманно и невероятно детально. Бернстайн предвидел, что этим кадрам предстоит быть продемонстрированными не только в зале кинотеатра, но и в зале суда. (И действительно, многие из этих пленок использовались как улики во время Нюрнбергского процесса.)
«И они пришли и смотрели, как хоронили этих несчастных — как груды этих трагических тел сбрасывали в ров. А мы снимали — нам нужно было свидетельство, что они это видели»
"Весной 1945 года,— говорит закадровый голос в оригинальном фильме Бернстайна,— британская армия вошла в городок Берген-Бельзен в сердце Германии. Аккуратные сады, богатые фермы — английский солдат невольно начинал восхищаться этим местом и его приветливыми жителями. Во всяком случае, до той минуты, как он начинал чувствовать запах".
То, что увидели британцы, войдя в концлагерь Берген-Бельзен, оказалось для них практически полной неожиданностью. (Известно, что союзники сочли сильно преувеличенной советскую информацию о немецких лагерях в Восточной Европе, которую получили в 1944 году. Они не могли поверить — цитирую,— что "одни европейцы могут делать такое с другими европейцами".) И это — то, что они увидели, сняли на пленку и включили в фильм,— не поддается никакому описанию. Я и не буду бессильно пытаться здесь это описывать. Единственное, что надо сказать: невероятно близкий и пристальный взгляд камеры и художественное (свет, контрастность, внутрикадровое движение) совершенство съемки дают невыносимый практически эффект — на это невозможно смотреть и от этого невозможно оторваться. Это абсолютно выдающиеся по художественному качеству (придется употребить здесь эти слова) съемки. Я видела множество фильмов, посвященных Холокосту, так что можете мне поверить.
В фильме Сингера есть интервью с самим Бернстайном, записанное в 1985 году (он умер в 1993-м). "Наши пленки должны были стать доказательством того, что это случилось, что это действительно происходило. Немцы в абсолютном большинстве тогда утверждали, что не знали ничего о концлагерях и том, что в них творилось. И я решил, что нужно, чтобы люди из соседних с лагерем мест пришли и посмотрели, что творилось у них под боком. И что нужно снимать, как это происходит. И они пришли и смотрели, как хоронили этих несчастных — как груды этих трагических тел сбрасывали в ров. А мы снимали — нам нужно было свидетельство, что они это видели".
Когда смотришь этот пролежавший на полке 70 лет фильм, думаешь, что его можно было тогда выпустить, надо было только при озвучании изменить слово «немцы» на слово «люди». Так он стал бы еще правдивее
Альфред Хичкок, который специально приехал из Голливуда, чтобы помочь со сценарием, предложил показывать в фильме карты, демонстрирующие, насколько вплотную соседствовали нормальная уютная жизнь и ад лагерей. Хичкока больше всего интересовала фигура "безмятежного свидетеля-соучастника" и факт непосредственного сосуществования "нормальной жизни" и "великого зла". То есть, возможно, самый эмоционально не разрешенный из всех связанных с Холокостом вопросов, получивший наглядное воплощение в шутнике-стрелочнике со станции Треблинка, которого снял Клод Ланцман для своей документальной эпопеи "Шоа". Этот забавный добродушный старик в течение нескольких лет с прибаутками и весельем каждый день переключал семафор, чтобы набитые людьми эшелоны могли беспрепятственно следовать в Аушвиц. Он, конечно, знал, зачем этих людей туда везут. Но ведь даже если б он рыдал не переставая — ничего бы не изменилось, да и сам он был человек подневольный, и жизнь есть жизнь… в общем, продолжите эту фразу за меня.
В первую очередь фильм Бернстайна предназначался для показа немцам в рамках программы денацификации, которая поначалу во многом строилась вокруг "немецкой вины". Но к концу лета 1945-го ситуация изменилась. Во-первых, еврейские узники лагерей, снятые в этом фильме с таким неимоверным сочувствием, что общественное мнение неизбежно стало бы требовать немедленных действий по их обустройству, к этому времени (уже в качестве "перемещенных лиц") стали представлять для англичан значительную проблему. И разрешать ее предполагалось без учета порывов растроганных зрителей. А во-вторых и в главных — отношения между Советским Союзом и Западом становились все напряженнее, и это противостояние неизбежно должно было отразиться на том, как дальше будет существовать разделенная Германия. Так что союзники не могли не считаться с тем, что наладить отношения с населением "доставшихся" им территорий будет куда легче, если не попрекать их постоянно "виной". В итоге в начале сентября 1945 года фильм Бернстайна (вернее, километры съемочных материалов, расшифровки, смонтированные и озвученные куски и несколько вариантов сценариев), в соответствии с распоряжением британского МИДа, был положен на полку. Хотя когда смотришь отрывки из этого фильма сегодня — спустя 70 лет, в течение которых много раз было выявлено и продемонстрировано, что в реальности "европейцы могу делать с европейцами",— думаешь, что его вполне можно было тогда выпустить, несмотря даже на все требования "реальной политики". Надо было только изменить одну вещь — исправить при озвучании везде слово "немцы" на слово "люди". Так он стал бы еще правдивее.
В Европе и Америке "Night Will Fall" пойдет по телевидению 27 января в рамках Дня памяти жертв Холокоста в семидесятую годовщину освобождения Освенцима. В России в этот день (и в несколько последующих) его будут показывать в московском Центре документального кино. Насчет телепоказа пока неясно — но скорее нет, чем да. И сама эта неясность — еще одно доказательство, что наша сегодняшняя ситуация в принципе является результатом глупости, ровно в той же мере, что и злокозненности.
Потому что вот так "отодвигаясь" от еще одной западной гуманитарно-просветительской кампании (или акции? — как лучше назвать этот практически одновременный показ в западных странах?), отечественное телевидение лишает себя возможности широковещательно продемонстрировать не только бесценный материал, но и интервью, в которых бывшие узники Освенцима иначе как "ангелами" советских солдат в их белом зимнем камуфляже не называют. И если этот фильм и противоречит нашей теперешней пропаганде, то только ее жалобно-негодующей части, сообщающей, что, мол, Запад нашу роль в войне преуменьшает и всячески нас в этом смысле затирает. Потому что тут все ровно наоборот.
И хотя фильм Сигера как раз демонстрирует, что Холокост стал предметом политических игр буквально с того дня, как мир о нем узнал, невозможно спокойно отнестись к тому, что вокруг него происходит сегодня. Счет мировым политикам, которые сообщили в связи с Освенцимом и его освобождением какую-нибудь им выгодную в нынешней ситуации чушь или как-нибудь глупо себя в связи с этой годовщиной повели, скоро уже пойдет на десятки. Всеобщее хлопотание вокруг этих высказываний и поступков практически заслоняет собственно событие. Съемки команды Бернстайна этот заслон, эту завесу как будто растворяют. И становится видно.
Центр документального кино, 27 января, 21.00. Расписание следующих показов на сайте ЦДК