Резкое падение рубля увеличило продажи строительных компаний — в декабре был ажиотажный спрос. Председатель совета директоров группы "Росстройинвест" Федор Туркин в интервью корреспонденту BG Кристине Наумовой рассказал о том, чем в далекой перспективе может быть полезен сегодняшний кризис.

BUSINESS GUIDE: Федор Олегович, вы всегда настроены оптимистично и патриотично. Учитывая сегодняшнюю ситуацию в экономике страны, вы сохраняете оптимизм?

ФЕДОР ТУРКИН: Да, я оптимист, причем чуть не с самого рождения. Я вырос в семье военного и учителя. Папа защищал родину, мама — тоже, с помощью образования детей. Так что патриотизм и оптимизм передались и мне, иначе и быть не могло.

BG: И декабрьские события, в первую очередь резкий обвал рубля и повышение ставки рефинансирования ЦБ, не повлияли на ваш оптимизм?

Ф. Т.: Я даже оптимистичнее, чем когда-либо. Да, Россия оказалась не подготовлена к сложившейся ситуации. Но наконец-то слепого хождения по миру больше не будет. Мы все знаем, что нефтегазовая труба — это слишком мало для России. Тем не менее мы на ней очень долго жили. Теперь надо засучить рукава и работать. Наступил момент, когда это осознано каждым россиянином, и деваться некуда, только вперед.

BG: Придется пожертвовать на какое-то время стабильностью...

Ф. Т.: А что такое стабильность? С одной стороны, это благо. Но вместе с тем и начало беды, ведь это зачатки стагнации. И это не моя новая идея, еще древние так говорили. Я самый обычный человек, поэтому опираюсь на мудрые мысли, которые проверены временем, иногда — тысячелетиями.

BG: В любом случае повышение ставки, валютный кризис не могут не сказаться конкретно на вашем бизнесе и на строительном бизнесе в целом.

Ф. Т.: Конечно, позитивно это не может отразиться на нас. Только негативно. И в первую очередь последние события показали неготовность нашего финансового блока в правительстве к грядущим переменам. На самом деле, аналитики предполагали такой сценарий развития ситуации, прогнозировали, что доллар может значительно вырасти по отношению к рублю. Но Россия не подготовилась. В декабре мы наблюдали ажиотажный спрос на недвижимость. Люди, понимая, насколько нестабильна ситуация с рублем, пыталась использовать способы сохранения своих накоплений, которые им понятны и доступны. Что будет дальше? Поскольку ставки по ипотеке в большинстве банков довольно высокие, спрос на недвижимость, вероятно, в этом году может снизиться, примерно на 15-30%. Это связано не только со ставками на ипотеку — доходы населения, скорее всего, не будут увеличиваться. Могут быть и другие сценарии. Например, наши американские партнеры создадут полную экономическую блокаду России. Положительно на развитии нашей экономики в ближайшей перспективе это не скажется, но в долгосрочной это поможет нам выбрать стратегические преимущества. Мы наконец-то научимся распоряжаться теми средствами, которые у нас есть. Европа давно научилась обходиться малым. Мы даже не представляем, как помыться, используя минимум воды. Каждый из нас, наверное, расходует целое ведро, только чтобы зубы почистить. Для европейцев это просто нереально, и это касается всех ресурсов — потребления электроэнергии, тепла. Теперь, вероятно, мы, россияне, снова поверим в свои силы. Главное, что будет укрепляться наш дух. На все оставшиеся времена самый главный ресурс любой страны — это люди, качество их образования, патриотизм, способность отдавать, а не только потреблять.

Возможен еще один вариант развития. Если европейцы будут вести самостоятельную политику, менее зависимую от США, произойдет реальное укрепление рубля. У нас уже не будет иллюзий, потому что период, который мы сейчас проходим, их развеял. Придут новые деньги. Российским инвесторам, которые ушли из России, не очень уютно за рубежом, потому что даже наш крупный бизнес, олигархи, преследуются за границей. Наверное, им есть смысл подумать о том, чтобы часть инвестиций вернуть в Россию. И, безусловно, укрепятся отношения со странами Азии, Латинской Америки, с рядом африканских стран.

BG: Если говорить конкретно о вашем холдинге, какие оперативные решения уже пришлось принять, а какие решения еще впереди?

Ф. Т.: Решения действительно нам уже пришлось принимать. Какие-то еще придется принять. У нас есть проекты, которые мы будем реализовывать, какая бы ситуация ни была. Если говорить о задуманных нами высотных комплексах, то сейчас непростой момент. Остекление, инженерные системы, лифты, которые закладывались в проект, — все это европейского производства. Цены в рублях выросли в два раза, и экономика проектов стала отрицательной. Мы сейчас анализируем, что можно сделать без ущерба качества для снижения себестоимости, какие элементы можно заменить на китайские, южнокорейские. Если мы сможем приобрести необходимую продукцию по разумной цене, все наши проекты будут реализованы. Если цены китайских и корейских товаров будут сопоставимы с европейскими, придется думать дальше. Но идеи у нас очень интересные, и отказываться от них не хочется. Если говорить о масштабности, то были задумки в 2015 году выйти на три-четыре проекта по 300 тыс. кв. м жилья каждый. С точки зрения больших компаний это небольшие проекты, но для нас — значительные. Были достигнуты предварительные договоренности с собственниками интересных участков в Петербурге, в Ленинградской и Московской областях. Сейчас, вероятно, нужно будет скорректировать планы, и проекты будут сокращены до 100 тыс. кв. м каждый. Но мы будем смотреть за развитием ситуации. Если будет адекватный процент кредитования в банках, если доходы населения будут расти, спрос будет устойчивый, сокращать объемы проектов будет нецелесообразно.

BG: Как-то изменится система финансирования проектов? Не исчезнет ли долевое строительство как явление?

Ф. Т.: Теоретически это возможно, но все-таки я не стал бы спешить с такими прогнозами. Долевка появлялась не в самые простые времена — и выжила. Мы успешно прошли с долевкой кризис 2008-2009 годов. Кроме того, этот продукт понятен и для банков, и для покупателей-дольщиков. Конечно, когда начинаешь проект и рассчитываешь на финансирование со стороны дольщиков, никаких гарантий нет, что деньги придут в нужном объеме. Для этого проект обязательно должен быть очень интересен рынку. С моей точки зрения, этот продукт останется.

BG: Перспективы ипотеки пока непонятны. Какую альтернативу можно предложить клиентам?

Ф. Т.: Альтернатива ипотеке — рассрочка, которую предлагают застройщики. Пока трудно говорить, можем ли мы предложить более гибкие условия рассрочки. Банки в кризис неохотно кредитуют застройщиков, а им надо на какие-то деньги строить объекты. Если финансовые потоки от рассрочки будут позволять финансировать стройку, то изменять ее условия не придется. Это определяется каждым конкретным проектом.

BG: Есть ли смысл девелоперу сосредотачиваться на премиум-сегменте, ведь он менее уязвим в период кризиса, а доля ипотечных сделок в таких проектах не так значительна?

Ф. Т.: Давайте представим, что все девелоперы сосредоточились на премиум-сегменте. Вероятнее всего, что 95% девелоперов не смогут реализовать свои проекты, так как на этот сегмент, хоть и устойчивый, но очень ограниченный спрос. Так получилось, что мы пока не реализовали ни одного проекта премиум-класса, но у нас есть наметки в этом русле. Разработаны концепции, которые мы предложили собственникам этих участков, они проявили интерес, сейчас идут переговоры. В ближайшие месяцы ситуация прояснится, и я с удовольствием об этом расскажу.

BG: В ваших проектах в структуре финансирования какую долю занимают заемные средства?

Ф. Т.: Ситуация меняется. В 2013 году почти все проекты кредитовались активно, и заемные средства составляли примерно 30% в структуре финансирования. В 2014 году ситуация изменилась вследствие хорошего спроса со стороны покупателей-дольщиков, заемные средства составили примерно 5%. Однако когда активный спрос населения падает, кредитование вновь становится актуальным.

BG: Но в вашем портфеле больше жилой недвижимости, поэтому опасения банков кажутся логичными: доходы населения не растут, продажи падают...

Ф. Т.: Еще когда не было кризиса, банки ощутимо сворачивали кредитование коммерческой недвижимости. Мы так и не получили финансирование одного своего проекта, который, по нашим оценкам, крайне интересен и востребован рынком. А в проект включено много импортных элементов европейского производства. Поэтому, конечно, с колебанием курса рубля проект стал заметно дороже. И довести его до конца будет стоить немалых усилий.

BG: У вас был проект в Испании. Теперь вы не планируете строить за рубежом?

Ф. Т.: Не в Европе. Там вообще строительный кран — это целое событие. Надо смотреть в Азию. Там много что строится, много что востребовано. Если там строят компании со всего мира, то почему бы и нам не выйти на этот рынок?. Мы уже много чего умеем. Пусть в строительстве высоток мы пока не можем составить серьезную конкуренцию, но мы можем предложить малоэтажные и многоэтажные проекты с интересной архитектурой. Я отмечу, что наш опыт в Испании показал, что мы можем строить не хуже, чем европейские компании. Мы знаем, что еще интересного можно сделать на их рынке. Но строительство в России для нашей группы компаний на порядок интереснее, хотя, как ни крути, мы немного отстаем в ряде моментов. Нельзя не поучиться у англичан по части проектирования и построения схем ГЧП. Надо пробовать строить в Китае, в арабских странах, в Турции, где реально можно поучиться мастерству в строительстве и управлении проектами.

BG: Получить банковское финансирование все сложнее...

Ф. Т.: Строительство — та сфера, в которой можно проследить движение собственных инвестиций. Здесь все прозрачно. Пока мы рассчитываем только на себя, но, если будут возможности, мы сможем заинтересовать инвестора своими идеями.

BG: Расскажите поподробнее о проекте в Мурино, который вы вывели на рынок в конце года.

Ф. Т.: Да, в конце 2014 года мы получили разрешение на строительство и открыли продажи в этом жилом комплексе. Мурино — уникальное в своем роде место, единственный район Ленобласти, куда доходит метро. В последние пять лет он развивается не просто активно, а можно даже сказать — гиперактивно. Конкурировать в новых условиях могут только качественные проекты от надежных застройщиков, с опциями, которые удовлетворяют растущие запросы современных покупателей жилья. И мы полагаем, что наш новый проект — ЖК "Старая крепость" — яркий тому пример. Необычный архитектурный концепт является воплощением образа старой русской крепости.

BG: Уже заявленные вами проекты — "Золотые купола" в Сертолово, "Старая крепость" в Мурино — будут корректироваться из-за негативных тенденций в экономике?

Ф. Т.: Нет, эти проекты будут реализовываться в том виде, в котором мы их уже заявили. Объект в Мурино сам по себе небольшой — 60 тыс. кв. м. Завершить строительство, по самым осторожным прогнозам, мы планируем в 2018 году. Объем инвестиций в проект составит около 6 млрд рублей. В Сертолово проект масштабный, но он очень важен для нас. Это проект комплексного освоения территорий, мини-город, который будет во многом самодостаточным, и людям здесь будет комфортно жить. Там будет школа, детсады, детский парк развлечений, магазины, торговый центр со встроенным фитнес-центром и бассейном. Это малоэтажный комплекс. Дома будут четырехэтажные с комфортным размещением машино-мест, закрытыми охраняемыми дворами, хорошей транспортной доступностью. Цена будет достаточно демократичной для такого высокого качества строительства и количества опций: от 60 тыс. рублей за квадратный метр. У нас там будет 4-5 очередей, завершим проект в 2019-2020 годах. Первую очередь планируем сдать в 2016-2017 годах. Мы на этом проекте будем в хорошем смысле тренироваться строить города будущего. В проекте заложено много интересных идей, и мы посмотрим, как они будут востребованы. У нас есть планы строить "умные" города на Дальнем Востоке, и мы уже начинаем выстраивать отношения с министерством по развитию этого региона. Пока это предварительные переговоры, не скрепленные никакими документами.

BG: Каким образом вы планируете диверсифицировать свою строительную деятельность в ближайшее время?

Ф. Т.: Нам по силам работа в различных сферах строительства. Мы построили несколько больниц, в том числе сложнейший объект, инфекционную больницу в Полюстрово. Взяться, например, за промышленные объекты как подрядчик мы тоже могли бы. Мы пока не строили заводов, но теперь нам и это вполне по силам постичь. Мы планировали войти на рынок дорожного строительства в этом году, но пока эта тема немного откладывается. Это связано с удорожанием оборудования в рублевом эквиваленте, поскольку все оно импортное, преимущественно из Европы. Конечно, можно переориентироваться на китайскую технику, но мы не успели изучить этот рынок — вовремя не спрогнозировали, что события в экономике будут развиваться именно таким образом.

BG: Когда речь идет об импортозамещении, логично подумать о расширении собственных производственных мощностей?

Ф. Т.: Да, и мы действительно увеличиваем мощности, расширяем модельный ряд продукции, выпускаемой на наших производствах. Например, помимо дверей и широкого ассортимента металлоконструкций, мы планируем производить спортивные площадки, которые будем устанавливать на территории жилых комплексов. Мы думаем о том, чтобы приобрети несколько бетонных заводов, которые будут располагаться рядом с нашими стройками. Также нам интересно производство стеновых панелей прямо на строительной площадке. Но эта тема тоже отодвинется по срокам. Такое производство стоит миллион евро, то есть теперь уже в два раза дороже в переводе на рубли. Буквально полгода назад это стоило 40 млн рублей. Но эти планы мы сохраняем в чуть более отдаленной перспективе.

BG: У вас есть собственное архитектурное бюро. Как происходит работа над идеями для проектов?

Ф. Т.: Разработка концепций требует сложения усилий многих людей. Есть в этой работе и частичка моего труда. Но, как я неоднократно читал, придумать интересную концепцию доступно многим, а вот воплотить ее — задача для высоких профессионалов. И у нас есть действительно высокие профессионалы в команде.

BG: Самый известный ваш проект — высотный комплекс "Князь Александр Невский", самое высокое жилое здание в Петербурге. Идея тоже принадлежит вам?

Ф. Т.: Идея принадлежит Михаилу Копкову, генеральному директору компаний "Арко" и "Ярра-проект". Он решил сложную задачу: на непростом земельном участке спроектировать высотный комплекс с яркой архитектурой, с хорошими технико-экономическими показателями. И при этом в кратчайшие сроки — за семь месяцев, иначе мы могли потерять участок. Но все эти задачи были решены. Родился образ дома, напоминающего внешним видом русского воина, и Михаил Павлович предложил назвать комплекс "Князь Александр Невский". Единодушно это названием было одобрено. Впоследствии выяснилось, что в нескольких километрах от комплекса вверх по Неве и произошла та знаменитая битва со шведами, после которой князя и стали называть Александром Невским. А сейчас в нашем комплексе открыт православный храм, который носит имя Александра Невского, работает музей Александра Невского, культурно-образовательный центр, в котором недавно проходила научная конференция по истории жизни Князя Александра Невского и в целом Руси в период XII-XIII веков.

BG: Какие у вас ожидания от 2015 года?

Ф. Т.: Если говорить о макроэкономике, то ожидания не самые симпатичные. Западные эксперты прогнозируют замедление темпа роста экономики Китая, Турции, падение экономики Бразилии, России, ЮАР. Из наших партнеров расти, по их мнению, будет только Индия. Это вполне вероятный вариант. Другое дело, что будет заложено для развития экономики России и наших партнеров в 2015 году, чтобы через один-два-три года пошла отдача, ведь будущее строится уже сегодня. Были предложения в кризис 2008-2009 годов о строительстве дорог, нефтеперерабатывающих производств, по глубокой переработке древесины, о строительстве флота, но по каким-то причинам отказались от этих абсолютно правильных идей. После кризиса снова вернулись к нефтегазовой трубе, и сейчас мы пожинаем плоды отсутствия стратегии развития экономики страны. Сейчас руководят экономикой России практически те же люди, в лице своих преемников, что и в кризис 2008-2009 годов. Господин Кудрин на весь мир в 2008 году говорил, что в России рецессии не будет, будет только некоторое замедление темпов роста, так как есть мощная подушка безопасности в виде созданных ранее накоплений от продажи углеводородов.

Но эти накопления преимущественно находятся в руках США, так как вложены в их ценные бумаги, а американцы деньги никогда не отдадут. Если уж японцам, по их просьбе, после аварии на атомной электростанции, не отдали какие-то $250 млрд, то с чего вдруг они согласятся отдать России? Экономика России просела в кризис 2008-2009 годов на 8%. Пока сейчас не очень слышно от наших лидеров, что намечаются какие-то конкретные серьезные шаги. Но они необходимы. Многие предложения, звучавшие в 2008-2009 годах, актуальны и сегодня. Недавно прочитал мнение одного американского экономиста, высказанное в 2012 году, что Россия занимается какими-то косметическими мерами по подъему экономики страны, но не прибегает к фундаментальным мерам. Возвращаясь немного назад, повторю, что ключ к развитию России — это изменение сознания россиян в сторону стремления каждого из нас к личностному и профессиональному росту, внутренней способности каждого "отрываться от своего берега" и идти вперед в пока еще мало изученные нами отрасли, завязывать экономические отношения во всех уголках мира, осваивать новые технологии, разрабатывать необходимые законы.

Для сравнения: товарооборот между Китаем и микроскопическим Дубаем сопоставим с товарооборотом между Россией и Китаем. Причем Дубай уже лет десять не торгует нефтью, тратит нефти ровно столько, сколько необходимо для удовлетворения внутренних потребностей. Это результат качественной работы китайцев и арабов, их активности, мобильности. В Дубае работает 2500 китайский компаний.

Еще один пример. Проектная компания, входящая в ГК "Росстройинвест", проектировала поликлинику, которую строит в Нижнем Тагиле турецкая компания. Недавно я беседовал с топ-менеджером одной из турецких строительных компаний, он приехал и "прошел ногами" весь наш Северо-Запад, вплоть до глухих деревень, с целью выявить возможности для приложения сил их компании. Я не знаю ни одного такого русского. Здесь нам, россиянам, есть над чем поработать. Мы тотально недорабатываем, особенно в управлении, и еще больше — в государственном управлении. Тем не менее я убежденный оптимист. Недаром ведь про нас говорят, что русские долго запрягают, но потом очень быстро едут.