Алексей и Александра Бушовы — о жизни русских переселенцев в Абхазии

Как русским удалось возродить старинное абхазское село

Фото и текст Алексей и Александра Бушовы

В семь утра Илья, бывший москвич, с высшим образованием, уже гонит свой "уазик" по деревенской улице — заброшенные двухэтажные дома задушены плющом и зияют провалами окон. Илья уже успел подоить коров, а сейчас едет за помощниками для работы в саду.

С другой стороны улицы — крутой обрыв с видом на долину и заснеженный гребень Большого Кавказского хребта. На закате, когда солнце золотит поверхность воды, с балконов вторых этажей домов в Атаре можно видеть Черное море, хотя до берега около 20 километров.

Сейчас их — 17 семей из России, поселившихся в старинном абхазском селе Атара. Жители городов, бывшие менеджеры, дизайнеры, айтишники и хипстеры — "убежденные антиглобалисты", как они себя называют — после прививки жизнью в предгорьях Кодорского хребта, на левом берегу реки Кодор, обзаводятся мозолями, садово-огородным инвентарем, тракторами и домашним скотом. Жизнь в раю превращает всех в фермеров — а что еще делать в краю с фантастическим климатом, мандариновыми и инжирными садами, где сладкий воздух гудит от пчел?

О селе Атара Армянская можно было бы сказать — брошенное, если бы не несколько армянских семей. Они остались в селе после грузино-абхазской войны, которую здесь называют отечественной. До войны село процветало: 600 дворов, в каждом — двухэтажный дом, машины, сады. Конечно же мандарины — основа местной экономики. Как видно из названия села, жили здесь в основном армяне. Рядом с ними — сваны, грузины. От столицы Абхазии — Сухума до Атары около 50 километров в строну грузинской границы.

Когда началась война, в Атаре, расположенной на стратегической высоте, шли ожесточенные бои. Спасаясь, армянские поселенцы бежали из села в русские Адлер и Сочи. Но когда война отгремела, вернуться не смогли: абхазы не простили армянам того, что те не стали защищать родную Атару, и не приняли их назад. Вот и остались здесь только те, кому тогда бежать было некуда. Но большая часть домов пустовала и ветшала, сады зарастали дикой ежевикой и ольхой.

Новая жизнь Атары началась, когда сюда "понаехали" русские. Первым был Илья, который о заброшенном селе узнал случайно. А может, и не случайно — ведь к этому времени он уже понял, что не может и не хочет жить в городе, и отшельничал на Черноморском побережье, в Малом Утрише. Позади была должность управляющего ювелирной компанией отца. Видимо, ухо его было настроено на рассказ случайного знакомого о райском месте высоко в горах. Все совпало — рассказ, встреча с будущей женой Анной, поездка по Черноморскому побережью в Абхазию.

За небольшие деньги Илье удалось приобрести крепкий двухэтажный каменный дом с гектаром плодоносящего цитрусового сада. Анна, жена Ильи, до переезда в Атару была дизайнером модной одежды в Москве. Уже в Абхазии у них родился сын Егорка, которому сейчас два с половиной года.

О смелом русском, который приехал жить в заброшенное село с молодой женой, пошел слух. Спустя некоторое время в Атару стали приезжать и селиться другие русские семьи. Сообща восстанавливали дома, расчищали сады, обустраивались. Новость о том, что село стало оживать, распространилась по округе. Особый интерес она вызвала у местных любителей легкой наживы. В Абхазии в каждом доме есть оружие, которое не всегда применяют только для защиты.

"За 5 лет мы пережили пять разбойных вооруженных нападений,— рассказывает Илья,— и это только на мой дом". Когда стало ясно, что терпеть нет никаких сил и конца этому не будет, написали жалобу на имя президента Абхазии. Больше всех обиделся начальник местной полиции. По абхазским правилам обращаться "наверх" через голову районной власти — нарушение всех норм общежития. Дело чуть не дошло до выселения, но Илье удалось заручиться поддержкой старейшин из авторитетного клана Квициния.

За пять лет жизни в Атаре бывший менеджер поставил хозяйство на широкую ногу: купил трактор, построил коровник и традиционную абхазскую летнюю кухню — пацху, расширил плодовый сад, устроил пасеку. Работать приходится с утра до вечера. "У нас есть примета — если новичок, едва приехав, повесил гамак — все, не продержится и полгода,— рассказывает Илья,— природе наплевать, что ты устал. Корову не волнует твой насморк. Трудиться приходится по 12 часов в сутки. Но я счастлив. Это лучше, чем жить в городе. Лучше, чем брать ипотеку, чтобы жить ближе к работе, и работать — чтобы платить за ипотеку".

Илья рассказывает и одновременно разводит огонь в очаге, в центре пацхи. Под закопченным потолком на железных крюках висят куски мяса, на полу, рядом с очагом, спит Зорба — здоровенная овчарка-алабай.

Многие приезжают в Атару, чтобы начать новую жизнь. Но из десяти приезжих остается только один. Не все оказываются готовы к тяжелой жизни на земле. Одиноким женщинам здесь не выжить, нелегко приходится и мужчинам. Больше всего шансов у крепких сложившихся семей, не боящихся трудностей и нового. Небольшую русскую общину возглавляет Илья. Среди общинников есть убежденные атеисты и люди разной веры — православные, кришнаиты, мусульмане, есть вегетарианцы и мясоеды, их объединяет одно — желание жить на земле и подальше от больших городов.

— В основном сюда едет "средний род",— иронизирует Илья,— субтильные мальчики и мужественные девочки. Но жизнь на земле расставляет все на свои места — приходит ответственность совсем другого уровня. В городе человек передоверяет людям часть своих проблем, а здесь проблемы свалить не на кого.

После нескольких лет жизни в Абхазии общинники выработали правила совместного общежития и приема в коллектив. Сначала будущие соседи приезжают, селятся на две недели в одном из гостевых домиков, работают. Это в некотором смысле испытательный срок, или карантин. Община присматривается к потенциальным соседям, потом на собрании голосованием решают — оставить кандидатов или нет. Зато если принято положительное решение, помогают купить и восстановить дом. В один из погожих дней все жители села собираются на "субботник" к новоселам — расчищают сад от зарослей, подводят электричество, стеклят окна, заделывают щели в стенах и кровле, чтобы новые поселенцы жили в относительном комфорте. Впереди у них — открытия, которые не оценить горожанину. Например, родник в саду, от которого можно протянуть трубу в дом — и вот, пожалуйста, водопровод. Или огорчения — неогороженный сад объедают коровы и лошади.

Правила жизни в Атаре просты и построены на местных обычаях и традициях. Чтобы не было проблем с коренным населением, мужчина должен выглядеть как мужчина в понимании кавказцев — не носить волосы до плеч и серьги, не ходить полуголым. Под запретом, разумеется, дреды.

У русских женщин в абхазском селе жизнь куда сложнее — сексуальной революции на Кавказе не было и законодательно закрепленное равноправие полов отсутствует. Женщина в клановой Абхазии всегда чья-то жена, мать или сестра — сама по себе она быть не может. Поэтому женщинам приходится полностью менять привычки, поведение, стиль одежды. Любое кокетство по отношению к горцам расценивается как приглашение в постель, а дружеские отношения между мужчиной и женщиной вообще невозможны.

Поселенцы живут натуральным хозяйством и едят в основном то, что выращивают или добывают сами. Основа рациона — молочные продукты: домашний сыр, мацони, творог. Мясо едят редко, зато много зелени, каши, грибов, варенья и меда.

Страда в Атаре начинается весной: нужно сажать кукурузу, сою, следить за коровами, которые телятся, за курами, которые выводят цыплят, за индюшками, то и дело норовящими устроить гнезда в лесу, где их находят и съедают шакалы... А если есть еще и пасека — приходится неотлучно быть рядом с ней почти весь май: ловить рои и проверять ловушки, расставленные по всей округе. И конечно же в мае между частыми дождями нужно каким-то чудом найти время, чтобы покосить молочный овес на фураж и аккуратно его убрать.

При этом, как и большинству абхазских землевладельцев, жителям Атары основной доход приносит урожай мандаринов, хурмы, фейхоа, инжира и меда. И убирать урожай, и сбывать его выгодней сообща. "Так в 2012 году возникла идея создания кооператива "Атара"",— рассказывает Артур Постников, председатель фермерского хозяйства. Артуру 28 лет, он бывший москвич, с высшим экономическим образованием, работал до переезда в Атару в банке менеджером по оценке рисков. Сейчас вместе с женой Айгуль они ведут большое хозяйство. У них четыре коровы, куры, пчелы.

Члены русской общины продают экзотические фрукты в московские, питерские и нижегородские экомагазины, специализирующиеся на здоровой пище. Если кооператоры не справляются со сбором урожая сами, то нанимают на работу абхазов из ближних деревень. Вся продукция русских фермеров сертифицирована как "Органический натуральный продукт" — год назад кооператив получил европейский экологический сертификат. "Получается, что Абхазия Европой не признана, а село Атара — признано,— шутит Артур.— Наш кооператив — не бизнес-проект. Если бизнесу важно постоянно увеличивать прибыль, то мы не стремимся выжать максимум из земли, а просто продаем свои излишки".

Однако рай не был бы раем, если бы здесь не было своих жестких правил. Гражданин России может официально проживать в Абхазии, получив временную регистрацию в полиции, но не имеет права приобретать в собственность землю и недвижимость. Да, это значит, что все дома и земельные участки общинников оформлены на граждан Абхазии, а русские пользуются "своей" недвижимостью по доверенности. Здесь все решается на словах, без документов. Купил дом у абхаза — ударили по рукам без всяких письменных договоров, но при свидетелях.

Русские поселенцы Атары относятся к этому философски и верят в то, что "честное слово" в Абхазии весит значительно больше "бумажки" — официального документа. "Мы благодарны прежним жителям села за то, что они ухаживали за этой землей, берегли ее,— говорит Илья,— а теперь мы стараемся заботиться о ней и тоже хотим, чтобы нас вспоминали добрым словом, если нам вдруг придется уйти".