Борис Немцов похоронен на Троекуровском кладбище в Москве

Сегодня в Москве на Троекуровском кладбище похоронили Бориса Немцова, который был застрелен вечером в пятницу, 27 февраля. С утра в центре им. Сахарова прошло прощание. Проститься с убитым политиком, помимо нескольких тысяч тех, кто видел его лишь по телевизору или на уличных демонстрациях, пришли его бывшие коллеги и соратники и нынешние высокопоставленные члены правительства. Очередь к месту прощания растянулась на несколько километров. За тем, как в Москве прощалась и хоронили Бориса Немцова, наблюдал корреспондент “Ъ”.

Довольно плотная очередь образовалась у Сахаровского центра уже в 8:30 — за полтора часа до официального начала траурной церемонии. Железные заграждения с надписью «УВД ЦАО», полицейские, рамки металлодетекторов, а за ними на мерзлой земле ящики с лампадками и охапки красных гвоздик — для тех, кто по каким-то причинам купить цветов не успел. В толпе — смешивающийся в один бесконечный разговор шепот, обрывки фраз: «Я помню, как мы вместе с ним в 1990-х ездили в командировку, ну помнишь, потом еще фото было, где Боря с шахтерами? Он веселый был, конечно. Не знаю, раскроют ли, ну кому это понадобилось? А помнишь, на митинге?»

Небольшой кирпичный зал Сахаровского центра. В него с заднего входа первыми входят Екатерина Одинцова в черном и их сын Антон. Рядом курит заплаканная помощница политика Ольга Шорина, которой постоянно приходится отвлекаться на организационные вопросы, возникающие здесь каждую секунду. На центральный вход уже напирает толпа с камерами и фотоаппаратами — сотрудники Сахаровского центра и в дни важных пресс-конференций, наверное, не видели ничего подобного. Посреди зала — гроб, уже утопающий в цветах. Это, конечно, чудовищный штамп, но так действительно и есть — на лице Бориса Немцова, о чьем чувстве юмора столько разговоров в толпе, застыла хитрая улыбка.

Ближе к 10:00 начинают впускать первых скорбящих. За несколько минут цветов оказывается столько, что с черного входа приходится нести новые столы. По залу быстро ходит явно раздраженный напирающими журналистами сопредседатель РПР-ПАРНАС Михаил Касьянов. На одну из стен центра проецируются фотографии Бориса Немцова, преимущественно совсем старые, еще из 1990-х. Почти на каждой второй он с кем-то из ключевых политиков эпохи 1990-х, сам был из их числа. Теперь эпоха проходит мимо гроба: глава «Росатома» Сергей Кириенко, глава «Роснано» Анатолий Чубайс, основатель «Яблока» Григорий Явлинский, Наина Ельцина.

Из действующего руководства страны одним из первых на прощание прибывает вице-премьер Аркадий Дворкович. В сопровождении нескольких охранников чиновник с букетом быстро скрывается в дверях Сахаровского центра и столь же быстро его покидает. Лицо господина Дворковича серое, от общения с прессой он отказывается. К 11:00 количество правительственных автомобилей, припаркованных у Сахаровского центра, все растет и растет: председатель совета по правам человека при президенте Михаил Федотов, пресс-секретарь премьер-министра Наталья Тимакова, представитель президента в Госдуме Гарри Минх заходят в зал. Кто-то остается, кто-то быстро возлагает цветы, а потом долго курит на выходе из центра под внезапно начавшимся легким снегопадом. Господин Минх зачитывает обращение президента Владимира Путина: «Я желаю мужества семье и близким Бориса Ефимовича. Он был ярким, прямым и смелым политиком. Это преступление — чудовищная трагедия» — и прочие положенные в таких случаях слова, хотя и случай фактически беспрецедентный.

«У нас отняли Борю. Отняли подло и мерзко»,— из динамиков раздается голос Михаила Касьянова. Его сменяет оппозиционер Илья Яшин: «Боря всегда был ужасно веселый и очень смелый. Причем не только в политике, но и в жизни. Однажды мы были с ним в экспедиции на Эльбрусе, так он буквально спас меня, когда я провалился в расщелину». Договорив, господин Яшин выходит на улицу и плачет.

Между тем очередь все растет и растет, хотя на улице продолжает холодать и даже полицейские в оцеплении уже идут мелкой дрожью. Уже в 12:00 хвост очереди, тянущейся вдоль Земляного Вала, заканчивался на Верхней Сыромятнической. При этом стоящие в ней признаются корреспонденту “Ъ”, что за час едва продвинулись на несколько десятков метров. Это, впрочем, никого не смущает — люди продолжают и продолжают прибывать, по толпе кто-то носит стаканчики с кофе.

В это время в зале выступает глава Комитета гражданских инициатив Алексей Кудрин. «Мы стали свидетелями, когда в споре с оппонентами аргументами служат пули»,— говорит он. По толпе разносится слух, что прощание могут продлить еще на несколько часов. Впрочем, продлевать прощание никто не стал. Около 14:00 в сквер перед центром Сахарова стали пускать всех, а входы перекрыли. Организаторы похорон сообщили: «Сейчас поедет катафалк. Кто хочет, может бросать букеты перед ним». И толпа повалила к ограждениям, выискивая тех, кто все же собирается на Троекуровское кладбище и пытаясь передать им цветы.

Спустя несколько минут из ворот центра выкатил катафалк. Медленно он полз вдоль толпы, кидавшей на дорогу гвоздики и розы. Кто-то кричал «Простите нас!», некоторые аплодировали. Выехав на Земляной вал, машина развернулась и в сопровождении автомобилей ГИБДД понеслась в сторону кладбища, а толпа стала двигаться к метро.

Возвращение с панихиды фактически превратилось в политическую манифестацию: под тревожные окрики полицейских люди сотнями выходили на проезжую часть — на тротуаре не хватало места. Когда толпа начала скандировать, на лицах омоновцев появилась растерянность: казалось, еще немного, и люди пойдут перекрывать Земляной вал. Этого, впрочем, не произошло. Продолжая скандировать, участники панихиды расходились греться по кафе, спускались в подземные переходы и пытались ловить такси в сторону кладбища. На лицах омоновцев явно читалось облегчение.

До места погребения добрались немногие. Заметно поредевшая процессия, которую иногда обгоняли распорядители с венками, петляла по заледенелому Троекуровскому кладбищу, где между внушительных надгробий серели шапки полицейских.

У могилы Бориса Немцова в нос бил запах свежих роз и гвоздик, смешавшийся с ладаном и устилавшим снег еловым лапником. У гроба стоял Михаил Касьянов, вопреки слухам первых лиц государства покойный политик так и не дождался. Здесь же предприниматели Михаил Фридман и Петр Авен, знакомые с Борисом Немцовым еще с 1990-х, возлагали цветы и шли к выходу. «Нет, не хочется ничего говорить»,— смотря сквозь окружавших его репортеров отвечал господин Фридман.

Иногда из людской массы, окружавшей стремительно зарастающую землей могилу, выходили люди и плакали. Кто-то утыкался в грудь знакомым, кто-то просто тупо смотрел под ноги на еловый лапник красными глазами и не поднимал их, пока над могилой не вырос крест.

Корреспондент “Ъ FM” Владимир Расулов из центра им. Сахарова: «Очень-очень много людей хотело проститься с Борисом Немцовым, но, к сожалению, не всем это удалось. Движение, даже пешеходное, по улице Земляной вал было частично перекрыто. Люди пытались передавать цветы, еще когда гроб с телом Бориса Немцова находился в Сахаровском центре, тем, кто стоял ближе ко входу, но это не помогло. Многие бросали цветы прямо на машину. Теперь движение по Земляному валу открыли, автомобили по всем полосам движутся довольно плотным потоком. В общем, закончилась гражданская панихида достаточно мирно». Читайте подробнее

Григорий Туманов

Как в России и мире теперь говорят о Борисе Немцове

Реакция на убийство Бориса Немцова оказалась такой же неординарной, как и сам политик. Если ночью после выстрелов на мосту высшие руководители государства говорили, что расследование должно быть взято под особый контроль, то уже днем в отношении убитого прозвучали добрые слова, которых при жизни он от власти давно не слышал. Впрочем, далеко не все политики смогли удержаться от конспирологических версий. Читайте подробнее

Невесеннее шествие

1 марта в Москве прошла многотысячная акция памяти Бориса Немцова. Как оказалось, фигура убитого политика способна объединить под одним триколором либералов, националистов, леваков и аполитичных представителей среднего класса не хуже, чем претензии к власти. Читайте подробнее