Журналист Наталия Осс считает, что убийство Бориса Немцова признак того, что пресловутая атмосфера ненависти перешла в новое качество. Теперь она больше не является послушным инструментом в руках своих создателей, кем бы они ни были.

После убийства Бориса Немцова тезис об атмосфере ненависти, которая спровоцировала трагедию, стал основным для соратников политика. Атмосферу нельзя судить, ее не посадишь за решетку, но усилий в ее раскрутку вложено столько, что она фактически превратилась в самостоятельного персонажа, имеющего имя собственное. Если верить либералам, то атмосфера ненависти создана Кремлем в последние несколько лет, чтобы третировать оппозиционеров. Если же верить консерваторам, то атмосферу ненависти первыми опробовали как раз либералы, которым нужно было отогнать коммунистов от административных вершин в 90-е.

Понятен накал — одни потеряли друга и коллегу, другие шокированы политическим убийством такого масштаба, третьи боятся за свою безопасность, четвертые опасаются, что трагедия обозначает переход политической борьбы в новое качество — террора. И все понимают, что — кто бы ни был виновен — любые политические силы могут использовать убийство в своих интересах. Россия как ни одна страна в мире знает цену политическому террору. Сейчас как раз тот момент, когда можно понять, как это происходило. Как из разочарованных, озлобленных, изнывающих от страха и неизвестности людей выковываются радикалы.

Увы, призыв Анатолия Чубайса сделать шаг назад всем — либералам, коммунистам, националистам, консерваторам — не услышан. Одними — потому что кто такой для них Чубайс? Идеолог приватизации, который хочет сейчас сохранить итоги 90-х, из-за чего и затеян оппозиционный сыр-бор. Другими — потому что они продолжают дело Немцова, и не отступят перед лицом его смерти, как предатель идеи демократии Чубайс. Ситуация в обществе резко обостряется, вместо граждан, которые вяло переругиваются между собой, уже точно зная, какие темы их разделили, перед нами возникают "свои" и "чужие". Процесс шел давно, ускорился в последний год и сейчас, очевидно, завершается созданием боевой черно-белой этики. Своим — все, чужим — ненависть.

То, в чем раньше упрекали радикалов, пропагандистов или особо злостных представителей власти и чем брезговали интеллигентные люди, становится социальной практикой. Одни "свои" пишут про оппонентов как нелюдей, как другой биологический вид — и никто не одернет их. Другие "свои", например, обсуждают на голубом глазу прослушки разговоров новопреставленного Немцова, с которым вряд ли стоит уже сейчас сводить счеты. Само предположение, что убить могли, конечно, только чужие, только представители противоборствующего политического лагеря — опасная одержимость. Все плохое, бесчеловечное — это вы. Все доброе, святое — это мы.

Атмосфера ненависти теперь разгуливает сама по себе. Для поддержания жизни ей не нужны уже власть, политтехнологи, либеральные или консервативные СМИ. За атмосферой ненависти ходит толпа поклонников и ставит ей лайки.