Александр Щуренков о миллиардном бизнесе Ремо Руффини

Еще двенадцать лет назад Moncler представляла собой компанию, известную хорошими, спортивного вида пуховиками. Она когда-то, в конце 1960-х, одевала лыжную команду Франции на Олимпийских играх в Гренобле. Но ее слава, кажется, там и осталась, а в начале 2000-х никому и в голову прийти не могло, что спустя всего десять лет Moncler станет публичной компанией и разместит свои акции на Миланской бирже, а также покажет выдающиеся для бренда, занимающегося одеждой, результаты: будет оценена более чем в €3 млрд. За этим колоссальным превращением спортивной марки в огромную модную машину стоит итальянец Ремо Руффини, владеющий сейчас 32% акций и являющийся президентом Moncler.

Он родился в одном из маленьких городов на озере Комо, здесь же старается проводить как можно больше времени и сейчас. Но офис в деловом Милане, частые перелеты не оставляют ему больше одного дня в неделю наедине с семьей и любимым домом на озере. В модный бизнес он попал еще будучи студентом. Юношей Руффини отправился учиться маркетингу в Америку, в Бостонский университет. Там он подрабатывал в фирме отца — марке мужской одежды Gianfranco Ruffini. Но в 1984 году в возрасте 22 лет вернулся в Италию, где основал свою компанию New England, которая стала заниматься пошивом рубашек. Продав ее в 2000 году, Ремо занял пост креативного директора в Fin.Part, компании, которая тогда владела марками Moncler и текстильной Frette, а также еще несколькими брендами поменьше. К 2003 году Fin.Part начала испытывать финансовые трудности, и Руффини удалось выкупить Moncler.

Сейчас у бренда более 140 магазинов по всему миру, а ежегодная выручка составляет больше $600 млн. Руффини объясняет такой небывалый успех тем, что он не стремится сделать свою компанию чересчур модной и всегда старается почувствовать, что по-настоящему нужно его клиентам. "За десять лет мы провели колоссальную работу над имиджем Moncler,— поясняет Ремо Руффини.— И я понимаю, что достичь таких же результатов в следующие десять будет чрезвычайно сложно. Но мы говорим о Moncler не как о модном бренде, которому нужно каждый сезон чем-то удивлять, а о стабильной компании, в которой каждый, ребенок, девушка или мужчина, смогут найти подходящую одежду для любого случая, от катания на лыжах до похода в офис". Президент Moncler не любит, когда его компанию причисляют к орде марок, зарабатывающих свое состояние только на постоянной смене цвета или орнамента одежды. "За нашими куртками не только годы истории, которая мне, конечно, нравится, но и современные технологии,— говорит Руффини.— Меня с самого начала привлекал имидж марки, ее ДНК — пуховик как некая основа. Когда мне было 14 лет, я носил такой, и он считался действительно классной вещью. Но что такое модные марки? От их постоянной смены цвета можно быстро устать, невозможно развивать бренд, если у него нет сильной базы. Да, на нас работает много дизайнеров, имена которых на слуху. Но они в конечном счете предоставляют клиентам оптимальный выбор: у нас есть верхняя одежда на все случаи жизни. К примеру, Джамбатиста Валли в линии Moncler Gamme Rouge создает женственные вещи, в которых можно посещать вечерние мероприятия. А Том Браун в Gamme Bleu, за которым стоят годы портновской школы,— идеальные пиджаки-пуховики, в которых можно ходить на работу в офис". Ремо также вовлечен в процесс дизайна всех линий одежды, сам он характеризует свое рабочее расписание как на 90% состоящее из творческих дел и на 10% — из управленческих. Нет, он не рисует эскизов, но старается помочь понять дизайнерам, какие именно задачи должен выполнять тот или иной предмет, рассказать, чего ждут от марки клиенты, принимает решение о запуске новых линий, специально разработанных как для определенных рынков (важнейшими из которых являются Япония и США), так и для магазинов. "Сотрудничество с модными дизайнерами важно для имиджа, но я никогда не думал о доходности той или иной линии Moncler, для меня важнее, что в целом доходность компании высокая",— замечает Руффини.

Чтобы транслировать свои идеи о том, что Moncler — для каждого, чтобы передать ее особый прогрессивный дух, Ремо привлекает передовых фотографов. С ним работали и Брюс Вебер, и Энни Лейбовиц, которым он дал полную свободу: "Я не хочу показывать новый вариант пуховика, я хочу передать наше настроение, наши идеи через запоминающуюся картинку; если человек захочет купить себе зимнюю куртку, мы и так знаем, что можем предложить ему тысячу разных вариантов".

После 14-часового рабочего дня Руффини стремится к своей семье: жене и двум уже взрослым сыновьям. С ними он проводит и свой недолгий отпуск, и выходные. Благодаря расположению Милана на выходные они могут отправиться на лыжный курорт или в небольшое путешествие на лодке. На вопрос, хотел ли он, чтобы сыновья продолжили его дело и компания Moncler стала по-настоящему семейным бизнесом, он, итальянский миллиардер Руффини, отвечает, что это его мечта, но он никогда не будет заставлять или подталкивать их к этому решению. Ведь если они не почувствуют ту же страсть к делу, что и он, ничего не получится. Но пока у руля компании стоит Ремо, у нее все еще отличные перспективы — стать если не влиятельным семейным бизнесом, то уж точно компанией, куртки которой знают, любят и носят годами по всему миру. "Именно так я понимаю слово "люкс"",— заканчивает он беседу.