Главный редактор газеты "Московский комсомолец" Павел Гусев требует возбудить уголовное дело против сотрудников Следственного комитета. По его словам, дело должно быть возбуждено по статье о воспрепятствовании журналистской деятельности. Руководитель проекта Gulagu.net Владимир Осечкин обсудил тему с ведущей "Коммерсантъ FM" Натальей Ждановой.

Гусев сообщил, что ночью к корреспонденту МК Еве Меркачевой пришли трое мужчин, предъявили удостоверения сотрудников Следственного комитета и "пытались объяснить, что и как она должна писать в газете".

— Расскажите, какие подробности вам известны о допросах правозащитников и об этом визите к корреспонденту "Московского комсомольца"?

— Ситуация очень тревожная складывается вокруг Андрея Бабушкина и Евы Меркачевой. В среду после 10 вечера Ева Меркачева взволнованно позвонила мне, сообщила о том, что находится в центре Москвы после редакционного задания. И ей звонит муж из дома, где находится маленький ребенок, и сообщает, что большое количество сотрудников правоохранительных органов находится у подъезда и зашли в квартиру несколько человек. Эти люди действительно предъявили удостоверение сотрудников ГСУ СК по городу Москве и сообщили, что Еве Меркачевой необходимо проехать вместе с ними якобы для беседы с неким генералом. Фактически, на непроцессуальные действия, при этом в ночное время. Ева Меркачева постаралась объяснить сотрудникам, что она никуда ночью не поедет без адвоката, тем более что днем на сайте Следственного комитета появилась информация о том, что за огласку фактов нарушения прав заключенных в СИЗО "Лефортово" Следственный комитет может возбудить уголовное дело в отношении Андрея Бабушкина и Евы Меркачевой.

— По какой статье?

— По статье 294 Уголовного кодекса "Воспрепятствование деятельности следствия", якобы, "и вмешательство в ход расследования".

— Но разве можно их действия таким образом квалифицировать?

— Нет, безусловно, нет. Обвинение абсурдное. Но я хочу подчеркнуть сам момент: днем Следственный комитет фактически угрожает правозащитникам привлечением к уголовной ответственности, а после 10 часов вечера, в ночное время, сотрудники Следственного комитета приезжают в квартиру к Меркачевой, где живет не только она, но и ее муж и маленький ребенок, при этом они приезжают не по одному, а приезжают сразу группой и сообщают о том, что намерены доставить к некому генералу, не вручив ей повестки на руки. Абсолютно непроцессуальные действия, конечно же, и в данном случае Ева в целях безопасности отказалась туда ехать, и с помощью блогеров Gulagu.net она ночь провела в безопасном месте. Сегодня, конечно же, она обязательно в первую очередь поедет в редакцию "Московского комсомольца", где обсудит эту ситуацию с руководством газеты, и, конечно, после этого, я полагаю, вместе с адвокатами они приедут на допрос по уголовному делу об убийстве Бориса Немцова, куда ее приглашали следователи в среду. Она никоим образом не уклоняется, лишь намерена защищать себя, свои права вместе с адвокатом в дневное время, чтобы на нее не оказывалось незаконного давления. И, конечно же, я поддерживаю Павла Гусева и Еву Меркачеву в необходимости инициирования доследственной проверки в отношении данных сотрудников правоохранительных органов, которые прямо угрожали ее супругу и говорили о том, что ей разъяснят по поводу того, каким образом необходимо подавать материалы и освещать дело по задержанным в "Лефортово", по их синякам, ссадинам, гематомам, следам пыток и так далее.

— Владимир, они пытались объяснить, что и как она должна писать в газете. Это они по телефону делали, они ей говорили или они это супругу ее пытались объяснить?

— У меня источник — только сама Ева Меркачева, которая находилась рядом со мной. Действительно, и с ней разговаривали, пытались ей объяснить что-то по поводу статей, и сотрудники Следственного комитета зачем-то вели подобный разговор и с супругом.

— А что конкретно они говорили?

— Раздражение у данных лиц вызывали публикации Евы Меркачевой, которая фактически предала огласке в "Московском комсомольце" и потом в дальнейшем в интервью многим СМИ факты наличия у арестованных по уголовному делу об убийстве Бориса Немцова ссадин, синяков, гематом, следов наручников как на руках, так и на ногах. Фактически о признаках преступления, предусмотренных пунктом "а" части 3 статьи 286 Уголовного кодекса — это "Превышение должностных полномочий с применением насилия", и части 2 статьи 302 Уголовного кодекса — это "Принуждение к даче показаний с применением пыток". То есть фактически все трое задержанных при том, что они находились в разных камерах следственного изолятора, заявили членам ОНК, Бабушкину и Меркачевой, о том, что их принуждали оговаривать самих себя и других лиц по уголовном делу.

— Владимир, вы сами были в "Лефортово", и вас не пытались допрашивать?

— В "Лефортово" я, к счастью, не был, в данном случае у меня нет и мандата члена ОНК Москвы, поэтому посещать данный следственный изолятор в качестве общественного контролера я, конечно же, не могу. Видимо, конечно, посетить следственный изолятор и переговорить в таком ключе со следственными арестованными уже и не удастся. Более того я очень переживаю, что допросы Меркачевой и Бабушкина как раз направлены на то, чтобы дать им статус свидетелей по уголовному делу, после этого перекрыть им доступ в следственный изолятор "Лефортово" и оградить их от общения со следственно арестованными по уголовному делу об убийстве Бориса Немцова.

— Появлялись, кстати, сообщения, что Бабушкина уже допрашивали в качестве свидетеля, что он дал подписку о неразглашении, вы подтверждаете эту информацию?

— Да, действительно, после того как в течение нескольких часов сотрудникам Следственного комитета не удалось взять Еву Меркачеву и вывезти ее в Следственный комитет, они направились в офис к Андрею Бабушкину, который, как правило, до двух часов ночи традиционно ведет прием населения с жалобами. Они приехали, по моей информации, туда в районе 12 часов ночи. И в ночное время с ним проводили следственные действия, допрашивали его в рамках уголовного дела об убийстве Бориса Немцова, хотя абсолютно всем очевидно, что Андрей Бабушкин к этому не имеет никакого отношения. Теперь он действительно получил статус свидетеля по этому делу, с него взята подписка о неразглашении, и, конечно, он теперь уже не может ни публично говорить о том, что он видел по поводу синяков, следов пыток, избиений, ни тем более, посещать данных лиц в следственном изоляторе "Лефортово".

— Владимир, куда вы собираетесь обращаться помимо Следственного комитета и, может быть, правоохранительных органов, к президенту, в СПЧ?

— До глубокой ночи я готовил обращение. Мы уже опубликовали на Gulagu.net, отправили через интернет-приемную в Общественную палату и в Президентский совет по правам человека. Кончено, я обратился и к Александру Брячалову — это руководитель Общественной палаты, и к Михаилу Федотову с просьбой взять данную ситуацию под общественный контроль, конечно же, оградить правозащитников от этого давления и по возможности все-таки донести эту вопиющую ситуацию до президента России.

— Но напрямую к президенту вы не собираетесь обращаться?

— У меня такой возможности нет, и вряд ли я смогу когда-либо увидеться, а секретарь Общественной палаты и советник президента Федотов, они регулярно встречаются Владимиром Владимировичем, я уверен, что они эту ситуацию обязательно обсудят.