Как сдать ГТО в один наклон. Маша Трауб вспоминает уроки советской школы

Метнуть, присесть и сложиться. Что еще надо уметь, чтобы сдать нормы ГТО?

Маша Трауб

В комнате моего сына-восьмиклассника Василия что-то рухнуло. Я подумала, что он проломил пол, мучительно решая очередную задачу по физике.

— Все живы? — заглянула я к нему.

Василий сумрачно смотрел на 20-килограммовую гирю — подарок дедушки.

— Хочешь девочке понравиться? — хихикнула я.

— Нет, физруку. Мы будем сдавать нормы ГТО. Сан Саныч велел готовиться. А вы сдавали?

О да, еще как сдавали. Я тогда училась в сельской школе на Северном Кавказе. Наш физрук Аслан Теймуразович вообще-то питал страсть к масштабным упражнениям. На уроках мы строились в колонны, чтобы получились слова "мир", "труд", "май", и громоздились в шаткие акробатические конструкции. Я стояла на плечах у толстой Алки и держала флажок. То есть мы не прыгали через козла, не бегали марафоны и не качали пресс. Да и зачем девочке пресс? Аслан Теймуразович считал, что девочки должны быть крупные и упитанные. А кто возьмет замуж девушку с прессом и накачанными ногами? Поэтому физрук делал все возможное, чтобы мы, не дай бог, не похудели в области попы.

И тут нормы. Я помню, как метала гранату — деревянный брусок. Аслан Теймуразович лежал в траве, прикрыв голову руками, и кричал: "Целься! Метай!" Физрук произносил "цэлса" и "мэтай", и я долго считала, что это такие специальные военные термины.

— Слушай, кто так мэтает? — обижался Аслан Теймуразович.— У тебя бабушка фронтовичка, твоя мать так гранаты мэтала, что чуть меня два раза не убила, а ты?

Почему-то он был уверен, что этот навык передается по наследству, причем исключительно по женской линии.

— Давай ты будешь прыгать? — предложил физрук.

В длину я прыгала приблизительно так же, как метала гранату. После того как больно ударилась копчиком о деревянную планку, не допрыгнув до ямы с песком, у меня появился страх.

— Почему ты не прыгаешь? — спрашивал Аслан Теймуразович.

— Копчик отбила,— ответила я.

— Копчэг? Что это?

Поскольку по-русски я говорила лучше всех в селе, то все время сталкивалась со сложностями перевода. Вот как объяснить Аслану Теймуразовичу, что такое копчик? Показать нельзя — позора не оберешься. Моя классная руководительница, которой я пыталась объяснить, что такое плесень, после этого звала меня исключительно Плэсн. Очень ей слово понравилось, красивое. Впрочем, свою дочь она назвала Картинка, что звучало как "картинкэ". Тоже исключительно из-за красоты звучания, не вдаваясь в значение.

Аслан Теймуразович продолжал мучить меня нормативами.

— Вот что мне с тобой дэлат? — восклицал он.— Бэгат тебе нельзя, худая, еще больше станэшь худая, меня твоя бабушка убьет. Мэтат ты не можешь. Давай ты стрэлат будэшь!

В душном тире на склизком и потном мате я держала винтовку (или автомат, не знаю) и целилась. В мишень не попала ни разу.

— Слушай, дэвочка, твоя бабушка — партизан, а ты ее позоришь,— заламывал руки физрук.— Твоя мать жениху, который ее посмел украсть, из старинного ружья, которое на стене висело, чуть ему самое главное не отстрелила. Я так тогда гордился! Так гордился! А ты позоришь их! Цэлса!

— Аслан Теймуразович, можно я не буду сдавать ГТО? — спросила я.

— Как не будэшь? А кому я значок буду вручать? — удивился физрук.

— Кому-нибудь другому. Мне не нужен значок.

— Как так не нужен? У тебя бабушка — такой уважаемый человек в селе. У тебя мать, моя бывшая ученица, в Москве живет! И что они мне скажут? Что я значок для тебя пожалел? Как я им в глаза буду смотреть? Скажут, что Аслан Теймуразович их не уважает? Нет! Я такого позора не переживу! Пойдем, будем дальше тебя проверять. Вот это что такое? Прочитай!

— Наклон вперед из положения стоя с прямыми ногами на полу (достать ладонями),— прочла я в методичке.

— Не понимаю...

— Вот так, Аслан Теймуразович,— я спокойно сделала "складочку", достав ладонями до пола.

— Что ж ты раньше не сказала? — восхитился физрук.— Это даже не бронзовый, а серебряный значок!

Серебряный значок я получала на торжественной линейке. Аслан Теймуразович приколол мне его на белый фартук и чуть не расплакался от счастья. Знаете, за что я получила значок? За бег на лыжах и плавание.

Надо ли говорить, что в селе никто лыжи в глаза не видел. Снег видели, но не очень долго. Бег на лыжах вообще считался непонятным видом спорта — зачем бежать? Куда? Кто бегает на лыжах, если можно спокойно сидеть в тепле, выпивать и закусывать? Только дети неразумные. А плавание тоже непонятно. В реке можно белье постирать, машину помыть. Молодые парни дурачатся, прыгают с камней. Девушки опозоренные утопиться могут. Это понятно. Но чтобы плыть? 50 метров? Да как измерить эти 50 метров? Кто же воду может мерить?

— Она в Москве так бегает, так плавает. Вот наденет лыжи и идет плавать! — рассказывал всем Аслан Теймуразович.

— Ох, лишь бы у нас такого не было,— говорили сельчане,— пусть лучше гранату метают.

— Конечно, лучше гранату. Но нормы у нас городские, надо соответствовать, чтобы село не опозорить.

— Да, надо соответствовать,— соглашались сельчане.

— Ну-ка, покажи, что умеешь! — выкрикнул кто-то из толпы на торжественной линейке. Что мне оставалось? Я сложилась в "складочку" и достала ладонями до пола.

— Вот! — обрадовался Аслан Теймуразович,— а еще она флажком так махает, никто так не махает!

Я забралась на плечи верной Алки. Еще две девочки, с двух сторон оперевшись на Алку, замерли в полуприседе, воздев руки к небесам, и я замахала флажком.