Выбор Игоря Гулина

«Справки и танцы»
Михаил Айзенберг

В новом сборнике Михаила Айзенберга, одного из самых значительных русских поэтов старшего поколения,— стихи 2010-2012 годов. По какой-то причине это важно отметить: они написаны еще в немного другой России, но написаны впрок, будто бы именно для нас сегодняшних.

У поэзии Айзенберга вообще довольно необычные отношения со временем. Хотя его лучшие тексты написаны уже после распада СССР (некоторые из них — в этой книге), в сознании читателя автор отчетливо ассоциируется с советскими семидесятыми. В стихах и в эссеистике Айзенберг выводит на свет появившийся именно тогда тип человека. Сопротивляющегося не героическими поступками или артикуляцией своей позиции, а самим своим физическим наличием. Человека, в свою очередь непрерывно испытывающего всем телом сопротивление реальности. Сопротивление — в значении давления — тяжелого или мягкого, обволакивающего, как вода, или хрупкого, как стекло. Человека, в кажущемся безвременье острее, чем когда-либо, чувствующего течение времени. Можно сказать, "человека ждущего".

Этот тончайший аппарат Айзенберг пронес сквозь десятилетия, развивая, настраивая к новым предметам, но оставляя нетронутым ядро. Читателю, жаждущему "современности", его поэзия временами могла показаться почти эскапистской, будто автор настойчиво изучает нечто если и исчезнувшее, то не имеющее "общего" значения. Но сейчас будто бы вскрылось, насколько айзенберговские средства адекватны реальности, в которой мы оказались.

Не стоит, конечно, думать, что речь о политике: "Справки и танцы" — во многом сборник гражданских стихов, но совсем-совсем не целиком. Речь о перемене — касающейся всех и всего: государства и любви, города и леса, воздуха и возраста. Если и считать, что Айзенберг — носитель монолитной, застывшей поэтики, то застыл он именно в ожидании перемены, угрозы-обещания, которое приходит в разных лицах. Как часовой на посту или ожидающий мессию верующий, он ловит ее малейшие сигналы, вести.

Так становится понятно, почему его тексты никогда не покидают стрекозы и бабочки. Эти тонкокрылые существа выступают точнейшими резонаторами, первыми чувствуют сигналы меняющегося воздуха времени, колебания его плотности. И вот что делает "Справки и танцы" сборником особенно важным: это книга о том, как ждущий человек дожидается. То, что приходит к нему, может быть блаженным и страшным, дурманящим или отрезвляющим. Не возникает сомнения в одном: оно здесь.

***

А зачем Москва? Отсели Москву,
чтоб ее изменчивый ток в мозгу
отвести к спинному.
И не верь ни слабому голоску,
ни глазку дверному.

Это место, где говорят в ночи
годовые кольчатые волокна,
и чужие фары заходят в окна,
как рентгеновские лучи.

Но когда ни радости никакой,
и прошедшее сделалось неизвестным,
то во сне подземной течет рекой,
в темноте становится новым местом.

Новое издательство

«Кубик Рубика»
Олег Кашин

Третий роман популярного журналиста Олега Кашина — еще одно фантасмагорическое повествование о печальной судьбе России. Основной ход здесь такой: события, имена, понятия политической истории последних 25 лет перетасованы между собой так, что причины и следствия, наставники и преемники меняются местами. Навальный, Удальцов и Стрелков обороняют Белый дом во время путча, война в Чечне разгорается после Олимпиады в Сочи, Pussy Riot организуют партию с Солженицыным и так далее. Все это преподносится без очевидного гротеска, будто так и надо, просто герой вспоминает события истории своей страны. Героев на самом деле два — анонимный повествователь и усталый журналист Кашин. Иногда они начинают всерьез говорить о будущем России, но оба утомились и не слишком-то верят в возможность этого будущего.

Стоит сразу сказать: "Кубик Рубика" — никоим образом не хорошая литература. Он написан очень плохо, но роман Кашина и странно мерить такими критериями. "Литературность" тут — средство, условие игры, причем даже не публицистической, а, скажем так, терапевтической. Автор, многие годы вынужденный ежедневно производить суждения о "сегодня", пишет эпическое повествование, в котором приметы еще недавней "сегодняшнести" девальвируется. (Некоторых из персонажей уже сейчас сложно вспомнить, другие почти наверняка забудутся через пару лет.) То же происходит и с суждениями, оценками, прогнозами. Они почти случайны и ничего не меняют, равны между собой. Сам публицистический жар, ощущение вовлеченности в историю выглядит абсурдно рядом с этими обесцененными событиями.

В этом вообще-то главная особенность Кашина-публициста — он всегда разом в горении и в сомнении, в солидарности и в способности романтически-разочарованно покинуть, осмеять предыдущую позицию. За это его любят и не любят, с ним удобно быть вместе — одновременно в центре событий и на этически безопасной обочине. Его роман устроен похожим образом. Понятно, почему этот текст написан в 2015 году — после провала московских протестов, но и после прекращения паники о новом 37-м, после того как Донбасс не стал началом третьей мировой, а "русская весна" оказалась пустым звуком. После конца надежд и страхов, остановки вроде бы вновь закопошившейся Истории. Когда все, что недавно казалось ее приметами, превратилось в груду довольно однообразных обломков, руин. Основное содержание "Кубика Рубика" — не забавные перевертыши и не серьезные разговоры, а именно терапевтический жест пренебрежения — если не ухода от руины, то отказа от плача на ней. Такая изящная интеллигентная сдача.

АСТ

«Книги магии»
Нил Гейман

Недавно издательство "Азбука" вновь начало выпуск "Песочного человека" Нила Геймана, одного из лучших комиксов на свете, истории о жизни и смерти мистического повелителя снов Морфея — огромного эпоса с разветвленной мифологией, странным юмором и трагическим сюжетом. Одновременно с первыми тремя томами вышел русский перевод еще одного геймановского комикса — гораздо менее известного, но очень симпатичного. Герой "Книг магии" — английский мальчик по имени Тим Хантер. Он катается на скейте, прогуливает школу, но как-то ненароком выясняется, что Тим — самый могущественный маг на земле. Не сейчас, но в скором будущем. Группа незнакомцев в плащах решает показать юноше, как устроен мир волшебства, знакомят с колдунами и демонами, таскают в прошлое, будущее, страну фей, русский лес с Бабой-ягой и другие интересные места. Злые силы хотят уничтожить мальчика, добрые кокетничают и показывают трюки, наставники объясняют, что Хантер должен выбрать свой путь.

Единственный недостаток для русскоязычного читателя — "Книги магии" очень сильно вовлечены в мифологию комиксов издательства DC. По сути это — нечто вроде путеводителя по мистическим уголкам мира Бэтмена, Супермена и прочих рациональных ребят. Но из этой почти прикладной истории Гейман, как всегда, делает чарующий волшебный сон. И знакомство с историей комиксов становится уже совершенно необязательным. В конце концов, сам Тим тоже не понимает, что это за странные создания с ним все время разговаривают. Еще один забавный нюанс: геймановские "Книги магии" вышли в 1990 году, а будущий великий маг тут выглядит как тинейджер-очкарик с совой на плече. Джоан Роулинг какое-либо влияние геймановской истории отрицает.

Азбука

«Опасная работа»
Артур Конан Дойль

Эта книга — скорее артефакт, но артефакт приятный. В 1880-м двадцатилетний студент-медик Артур Конан Дойль решает подработать и вместо своего заболевшего друга отправляется на китобойном судне "Надежда" в путешествие по Арктике. Там будущий создатель Шерлока Холмса учится охотиться на китов и тюленей, познает моряцкие нравы, смотрит на море, а помимо того — ведет дневник, пишет письма родным, делает наброски для статей. Эти тексты, собственно, и составляют "Опасную работу", также здесь есть путевые рисунки Конан Дойля — они очень забавные. Не то чтобы во всем этом есть какая-то художественная или познавательная ценность, но зато есть очарование викторианского прохладного остроумия, внезапно примененного к гагарам и котикам.

Paulsen