"Безумное путешествие за святыми дарами" в Театре.doc

Премьера театр

Обосновавшийся месяц назад в новом здании на Разгуляе Театр.doc выпустил первую премьеру — спектакль "Безумное путешествие за святыми дарами", поставленный Еленой Греминой. Историю русского инакомыслия освежила в памяти АЛЛА ШЕНДЕРОВА.

Претерпевший этой осенью гонения от Москомимущества Театр.doc обрел пристанище в особняке XVIII века (часть бывшей усадьбы Савиных) на Спартаковской улице, в одном из самых красивых районов Москвы, чудом не тронутых лужковскими риэлторами. По стилю новый Doc похож на старый, но помещение стало больше и красивее: речь о той аскетичной красоте — свежеструганном потолке и голых кирпичных стенах, в которые так точно вписалась, вернее, впелась древнерусская звукопись — все эти "Кого бо тако Бог любит, яко же ны возлюбил есть".

Елена Гремина соединила фрагменты старинных писем и документов, запечатлевших противостояние старообрядцев реформе Никона и власти Алексея Михайловича. Актриса Анастасия Патлай, названная в программке "экскурсовод", комментирует их на русском, переходя, как и положено гиду, от одного экспоната к другому. Только в данном случае экспонаты живые — Варвара Фаэр как боярыня Морозова и Константин Кожевников то как протопоп Аввакум, то как царь выглядят вполне современно, хотя и говорят на древнерусском. Все предельно условно и скупо, даже зрители на этот раз не сидят, а стоят вдоль стен, лишь изредка передвигаясь вслед за "экспонатами". Тактичная, едва слышная музыка Дмитрия Власика напоминает звон далеких колоколов. Толика костюмной театральности позволена лишь заплечных дел мастерам — персонажи Арсения Тополаги и Дмитрия Немонтова названы в программке "бронзовыми мальчиками" и наряжены в золоченые рубашки и такие же шапочки.

Былинное русское варварство так давно и прочно сидит в нас, что Елене Греминой не понадобились ни дыба, ни костер: стоит положить бревно на плечи опальной Морозовой — и вот уже слышишь хруст костей и нестерпимо хочется отвернуться. Стоит мазнуть лица актеров сажей — и кажется, что зал наполнил тошный запах паленой человечины.

Однако нравы давно смягчились, староверов на площадях не жгут. И даже трудно сказать, до какой степени мы сегодня верно понимаем происходившее тогда. Хотя суть, наверное, понимаем: старая вера, фанатично отстаиваемая Аввакумом Петровым и Феодосией Морозовой, была попыткой уберечь свое духовное пространство, неподвластное никакому царю. Предположу, что именно это больше всего и бесило Алексея Михайловича — за двумя перстами, поднятыми изувеченной уже Морозовой, он видел персты, указующие на пределы его власти.

Когда пишешь о Театре.doc — "театре, в котором не играют", немного неловко рассуждать о том, как сложно и тонко существуют в этом спектакле Варвара Фаэр и Константин Кожевников, но это так: лишенные грима, костюмов, находящиеся в статике, не повышающие голоса, они именно перевоплощаются в своих героев. Горделиво-презрительный взгляд Фаэр-Морозовой действительно очень раздражает, как раздражает в компании любой слишком независимый человек. Царь в исполнении Кожевникова и вправду кажется тишайшим — ходит крадучись среди зрителей, иногда что-то шепчет на ухо (автору этих строк он, глянув в глаза, посоветовал ничего не записывать — и блокнот сам собой упал из рук). А протопоп оказывается лукавым и не таким уж безгрешным: яростно обвиняет в ереси своего бывшего ученика Феодора (Дмитрий Кривочуров) и даже натравливает на него стражу. Интереснейшая деталь: в Пустозерске Федор и Аввакум содержались в соседних землянках, окошки были рядом, так что узники вели бесконечные споры. Устав убеждать, неугомонный Аввакум переходил к действиям: то подговорит охрану выкрасть и сжечь Федоровы рукописи, а в другой раз — налить в землянку Федора воды (дело, напомним, было за Полярным кругом), так что тот едва не утонул. Только смерть объединила учителя и ученика: через 14 лет заточения уже не Алексей Михайлович, а его сын Федор Алексеевич приказал-таки посадить обоих строптивцев в один деревянный сруб и сжечь. Вывод из этих диссидентских историй 300-летней давности напрашивается сам собой и вполне актуален: если уж выбрал путь инакомыслия, но разошелся во взглядах с бывшим соратником, терпи и не делай ему гадостей — помни, что жечь вас все равно будут вместе.