"Хотелось бы позвонить и Дмитрию Анатольевичу, когда будет повод"
Пранкер Вован о правилах хорошего розыгрыша: "Во-первых, должен быть эффект неожиданности, и даже не актерское мастерство, а надо считать, что ты и есть этот человек, кем ты представляешься, хотя бы на те несколько минут, когда ты ведешь этот разговор. Быть то, например, Романом Широковым, то, как сейчас, министром Донецкой народной республики, то Павлом Губаревым, войти в роль, чувствовать себя свободно и не стесняться, не бояться разговора, вести его дальше. Обычно все обиды и угрозы бывают в ходе телефонного разговора или на следующий звонок, но сейчас как-то не принято обижаться на такие вещи, когда ты достаточно известный человек, и на тебя могут ссылаться журналисты, и мнение твое не простое, скажем так. Сейчас, наверное, воспринимают более спокойно".
"Некоторые вообще отказываются комментировать. Я помню, звонили с этим вопросом, по-моему, Геннадию Онищенко, он не захотел комментировать такие вещи, или Лукашенко, например, спрашивали не так давно, несколько месяцев назад, по поводу этого звонка на пресс-конференции. Он сказал: "Никаких пранкеров я не знаю, мне никто не может дозвониться, у меня правительственная связь". К сожалению, он не согласился признаться, ну, бывает. В основном, конечно, реакция такая, что люди уходят на дно и не комментируют ничего".
О своем кодексе чести: "Не звонить больным людям. Например, была очень интересная история: в прошлом году мне позвонила какая-то девушка, не представилась, откуда она, сказала: "Я представитель одного из СМИ, и мы послушали ваши записи, хотелось бы, чтобы вы нам помогли развести на эксклюзив друзей, родственников Жанны Фриске, которая больна раком". Но я сказал: "Вы знаете, к сожалению, это не совсем этично, я не очень хочу этим заниматься". "А, ну ладно, я вас поняла, до свидания, всего доброго". Такие истории тоже бывают".