Президент РААКС Павел Шутов — о настроениях страховщиков в кризис

Президент Российской ассоциации авиационных и космических страховщиков (РААКС) Павел Шутов — о влиянии санкций на рынки авиационных и космических рисков, убыточности в этих сегментах и настроениях страховщиков в кризис.

ТАТЬЯНА ГРИШИНА

С 2010 года убытки бюджета из-за неудачных запусков составили 20 млрд руб. Какую часть потенциальных убытков от неудач в космосе можно закрыть возможностями страховщиков?

— Действительно, 2010-2013 годы — это печальное время для российской космонавтики вообще и для космических страховщиков в частности. Произошло более десяти крупных аварий за относительно короткий период. И 20 млрд руб.— это расчетные цифры убытков по запускам, которые не были застрахованы. При наличии страхования государство не понесло бы этих потерь. Ракеты-носители были стандартными, космические аппараты — в основном первоклассными и дорогими, по этим проектам была довольно успешная статистика. Рынок без особых проблем был готов обеспечить страховую защиту. Но в то время страхование распространялось не более чем на 10% запусков, которые производились с российских космодромов.

А как государство определяло, какие запуски страховать, какие — нет?

— К сожалению, никак. Заведенного порядка или регламентов страхования просто не было. И именно после череды аварий руководство страны обратило внимание на проблему высокой убыточности космических проектов. После этого возникло главное — появился механизм финансирования, а точнее, субсидирования договоров страхования космических рисков, установленный постановлением правительства. Сначала, с 2013 по 2014 год включительно, порядок субсидирования распространялся только на страхование несерийных, уникальных космических аппаратов, у которых нет аналогов.

Под страхование не подпадала серийная космическая техника — пилотируемые и грузовые аппараты для Международной космической станции, запуски аппаратов серии ГЛОНАСС и подобные космические программы. Затем страхованием стало покрываться около 30-40% всех запусков. Ситуация изменилась только в конце прошлого года. Появились изменения в порядке субсидирования, и страхованием стали обеспечиваться все запуски — и уникальные, и серийные, включая пилотируемые. Сейчас по федеральной космической программе застрахованы практически все запуски 2015 года.

Изменение ситуации было связано с тем, что правительство поручило Роскосмосу до конца 2014 года подготовить концепцию по страховым рискам?

— Нет, это не связанные вещи. Ранее основной причиной отсутствия страхования было отсутствие финансирования на бюджетном уровне. Космическое предприятие само принимало решение, тратить деньги на страхование или нет. Как правило, при отсутствии средств принималось решение в пользу нестрахования.

В 2013-2014 годах появился порядок выделения бюджетных субсидий на страхование космической программы Роскосмоса. В прошлом году на страхование космических рисков было выделено почти 3 млрд руб. Сейчас под порядок субсидий подпадают все запуски федеральной космической программы. Однако надо отметить, что российская пусковая программа состоит из трех направлений — федеральной космической программы, иными словами, гражданский космос; программы коммерческих запусков, когда иностранный заказчик заказывает запуск в России; и программы Минобороны (программа вооружения). Вот по федеральной космической программе гражданского назначения сейчас застрахованы все запуски.

В коммерческой программе положение дел было другим — иностранные заказчики всегда страховали и сейчас страхуют свои космические проекты, но, как правило, не в России. Страхователь выбирает близкую по территории зарубежную страховую компанию и обеспечивает страхование за свой счет. Программа Минобороны и сейчас не застрахована вообще. Запуски военного назначения остаются без страхования, порядок субсидирования не распространяется на программу вооружения.

Нет средств на такие нужды, или это продиктовано недостаточным допуском страховщиков к гостайне?

— Тут несколько причин. Основная — отсутствие целевого финансирования, вторая — действительно, есть трудности в получении технической информации, необходимой для оценки рисков. Минобороны не всегда может такие данные представить в достаточном объеме именно из-за режима секретности. Третья проблема возникла недавно — это санкции. Очевидно, что сейчас запуски военного назначения будет трудно перестраховать.

В остальном санкции не затронули сектор космического страхования?

— К счастью, не затронули. Пока единственное их влияние — появление в наших договорах перестрахования с западными партнерами санкционных оговорок. Но они стандартны для любых других видов страхования, из них следует, что перестраховщики могут пересмотреть обязательства в случае ужесточения санкций.

Каковы ожидания рынка от концепции страхования космических рисков, которую готовит Роскосмос?

— Концепция — ожидаемый на рынке документ, в любом случае он будет полезен. Он должен ответить на вопросы, кто должен страховать, что нужно страховать и кто и как за это будет платить.

Надо ли вводить обязательные виды страхования в этом сегменте?

— На мой взгляд, обязательным страхованием может быть только страхование ответственности перед третьими лицами за причинение вреда при запусках. По аналогии с ОСАГО. Страхование космических аппаратов и иной космической техники должно быть добровольным. Но должен быть установлен стабильный порядок финансирования страхования космических программ. Насколько мне известно, работа над концепцией еще не завершена. Кроме того, в январе произошла смена руководства Роскосмоса и запущен новый этап реформирования космической отрасли. Поэтому можно предположить, что концепция будет изменена, и на сегодняшнюю редакцию я бы не стал ориентироваться как на окончательный документ.

Но, если по федеральной космической программе и так все запуски застрахованы, зачем рынку нужна концепция?

— В настоящее время субсидии на страхование космических рисков выделяются постановлением правительства. Этот порядок временный, и трудно строить прогнозы, будет ли в следующем году подобное постановление и какие суммы там будут установлены. Рынку необходимы стабильность и понятный регламент, который будет действовать длительный срок, где будет описан порядок формирования страхового бюджета.

По данным РААКС, сборы ее участников по космическим рискам в 2014 году составили 13 млрд руб., выплаты — 9,5 млрд руб. Как оценивается убыточность космического страхования?

— Если рассматривать статистику успешности запусков за последние десять лет, то убыточность вполне умеренная. Основное количество аварий пришлось на 2010-2013 годы, соответственно, статистика аварийности последних пяти лет отрицательная. Кроме того, много аварий по ракетам, которые раньше летали без инцидентов и считались высоконадежными. В целом убыточность видов оценивается по пусковой статистике, по анализу происшествий с космической техникой и ее элементами за последние пять--десять лет.

Большую часть космических рисков, до 90%, российские компании перестраховывают за рубежом?

— В зависимости от проекта страховщик принимает решение о собственном удержании и защите своего портфеля. К сожалению, практика такова, что большая часть космических рисков перестраховывается в заграничных страховых компаниях.

Как обстоят дела с перестрахованием рисков тестовых полетов боевой авиации РФ в связи с введением санкций?

— Емкости российского рынка для обеспечения этого вида страхования остро не хватает. Пока конкретного пути выхода из этой ситуации не наблюдается. Есть опыт перестрахования на российском рынке военных грузоперевозок — речь идет о создании емкости под грузы "Ростехнологий". Но грузоперевозки — это относительно безопасный вид страхования, поэтому и сформировать в России такую емкость было гораздо проще. По рискам тестовых полетов боевой авиации вероятность наступления страховых случаев существенно выше.

Выходит, эти полеты не обеспечены страхованием?

— Да, сейчас это проблема. Многие крупные российские страховщики отказываются от этого бизнеса. Потребность в емкости оценивается примерно в $50-60 млн, возможность российского рынка — $15-25 млн. Конечно, попытки привлечь страховщиков продолжаются, но, скорее всего, если не будет каких-то креативных действий, названная емкость останется конечной.

Под креативными действиями вы подразумеваете помощь государства?

— Действительно, движение в этом направлении есть. Этим занимаются крупные страховщики, которые теряют бизнес из-за невозможности перестраховать такие риски. Но пока ощутимых результатов не видно.

Как последние авиакатастрофы сказались на тарифах в отрасли?

— Как и космический рынок, авиастрахование отвечает повышением ставок на аварийность. 2013 и 2014 годы стали самыми трудными для авиастраховщиков, было много крупных авиационных происшествий. По некоторым видам убыточность достигала 600%, например по авиакаско, связанному с военными рисками. И к лету 2014 года рынок отреагировал серьезным увеличением тарифных ставок. По некоторым видам авиастрахования ставки увеличились вдвое. К концу 2014 года рост ставок замедлился, и сейчас даже есть тенденция к снижению.

Тем не менее кризис в авиационной отрасли отразится на объеме страховых премий. Прибавляет проблем и то, что в большинстве случаев договоры номинированы в валюте, и ослабление рубля увеличивает расходы страховщиков по перестрахованию. Настроение клиентов в авиастраховании передается и страховщикам, и оно сейчас не самое позитивное из-за санкций и общей финансовой и политической ситуации.