АНДРЕЙ КОЗИЦЫН, генеральный директор УГМК, особо отмечает, что важнейшая цель Музея военной техники УГМК — воспитание подрастающего поколения.

GUIDE: Почему вам лично необходимо, чтобы УГМК занималась музеем и реконструкцией военной техники?

АНДРЕЙ КОЗИЦЫН: Наверное, потому, что я родился в то время, когда история Великой Отечественной войны (ВОВ) была еще очень живой и близкой. Это были 1960-е годы. Нас окружали ветераны, очень много внимания уделялось теме войны в школе. Когда я пошел в 1 класс, то та часть образования, которая была связана с войной, была очень серьезно построена. Пусть для кого-то патриотизм, патриотичность — это громкие слова, но наше поколение на каком-то более глубинном уровне было готово к пониманию того, как страна жила в то время, как боролась, как воевала. На меня это сильно повлияло. Я до сих пор интересуюсь этой темой и пытаюсь своим восприятием поделиться с сегодняшними ребятишками. По большому счету я решил свои детские воспоминания преобразовать в музей военной техники. Чтобы сегодняшние дети могли увидеть, прикоснуться, прочувствовать то, что было в моем детстве. Мы здесь не только военную технику собираем, мы собираем разные документальные материалы, восстанавливаем судьбы пропавших без вести. Через память пытаемся донести до новых поколений понимание того, что происходило в те годы. Все начинается с детства — это то, что называется воспитанием. Воспитание не только в семье, а все то, что дает окружающая среда.

При создании музея изначально ставилась задача, чтобы все несло образовательный смысл. На мой взгляд, получилось. Ребята приходят, занимаются. Сейчас задачу ставим шире, чтобы увеличить набор программ, по которым можно было бы провести занятия. С учетом современных технологий можно интересно рассказать не только о ВОВ, но вообще об истории, географии.

G: Как Великая Отечественная война затронула вашу семью?

А. К.: У меня дедушка воевал полтора года, сначала сержантом в пехоте, потом командиром пулеметного взвода. Закончил войну, когда освобождали Киев в ноябре 1943 года. Там он был ранен и больше участия в боевых действиях не принимал. Он очень не любил об этом говорить. Я был маленьким и все равно спрашивал его про медали и все остальное. Он очень скупо отвечал. На его примере было видно, какие испытания выпали фронтовикам, сколько всего им пришлось пережить за время войны. Поэтому он и не хотел об этом вспоминать.

Мои бабушка, мама, ее сестры жили в годы войны в Верхней Пышме. Со всей страной они переживали то, что переживали те, кто находился, как считается, в тылу. Но в моем понимании вся страна была на фронте. Война тогда коснулась всех сфер жизни: и работы, и питания, и воспитания детей.

G: Вам какой период войны наиболее интересен?

А. К.: Интересно все. Начиная не только с 1941 года — на самом деле Вторая мировая война все-таки началась в 1939 году. Я много читал литературы, смотрел документальные фильмы о том, что происходило в Европе с приходом к власти фашистов, как это все трансформировалось и к чему пришло. Это тоже на самом деле очень интересно.

Если говорить о периоде ВОВ, то для меня особый интерес вызывают первые годы войны — примерно до конца 1943 года. Наверное, потому, что многие вещи, которые смогла сделать наша страна, они выше человеческого понимания. Простой пример. 22 июня началась война. Мобилизованная армия фашистов начала действовать против нашей страны. На шестой день уже фактически взяли Минск. При этом Советский Союз одновременно занимается мобилизацией, держит фронт, перебрасывает войска и поставляет им все необходимое, а параллельно за три месяца эвакуирует промышленность с запада на восток — 3 тыс. предприятий с оборудованием, миллионы людей. Как это возможно, когда идет война? Окружение, отступление, и в это время промышленность перевозится за Урал. Это в принципе понять сложно, а люди это сделали.

Многие знают военачальников, а организаторов эвакуации мало кто знает. Это объяснимо: военачальники участвовали в боевых действиях, были на слуху. Но, конечно, в Победе огромная заслуга и промышленников, и организаторов тыла. Сложно понять, как им удалось перевести предприятия из зоны боевых действий и за полгода выйти на уровень производства больший, чем в довоенный период. Грубо говоря, заводы появлялись в чистом поле. Люди были поставлены в такие условия, что человек становится, наверное, другим.

Без тыла, без оборонной промышленности фронт представить невозможно. Все, что связано с тылом, грамотно трансформировалось в деятельность на фронте. В результате наша страна одержала победу над фашистской Германией. Это заслуга всех вместе — разделять здесь нельзя.

Война — это не учебник, а большое горе, огромная трагедия для стран, участвующих в этих событиях. Но здесь есть чему учиться, особенно у тех людей, которые занимались организацией. В моем понимании это очень талантливые люди.

G: Увы, но многим из победителей было не так просто адаптироваться к мирной жизни? Почему?

А. К.: Когда страна воевала, то ее армия в 1945 году насчитывала 10 млн человек. Когда война закончилась, необходимости в таком количестве людей с оружием уже не было. И послевоенная проблема до 1950 года заключалась в том, что люди профессионально привыкли воевать и были те, кто, кроме войны, ничего делать не умел. Когда эти люди массово увольнялись из армии, им нужно было начинать новую жизнь. Для многих это было очень сложно. Уважаемый человек, орденоносец, командир — и вдруг просто рядовой гражданин, который никому не нужен. Он должен себя снова в жизни искать, а психологически это не всегда просто. Многие не могли перенести этого, ломались. Это объективные последствия войны. Тем не менее пережили и это.

G: У вас есть любимая книга или фильм о войне?

А. К.: Я миллион раз смотрел фильм "Офицеры". Это просто как пример. Такие фильмы можно смотреть бесконечно, потому что по мере взросления все воспринимается по-иному. Каждый раз он смотрится по-новому. Жизнь идет, все переосмысливается.

Что касается книг, то я перечитал мемуары всех полководцев. Из современной литературы нравятся Михаил Барятинский, Артем Драбкин, Александр Широкорад. У Драбкина, например, есть целая серия "Я дрался": на Т-34, Ил-2, По-2 и так далее. Он берет за основу воспоминания того человека, который участвовал в войне, художественно подрабатывает. Это дает восприятие того, через что люди прошли, воюя на этих танках и самолетах.

Сейчас мало кто знает, что в начале войны ресурс у наших танков был очень ограниченный. Танк нельзя было особо заводить — только до места дойти и в атаку сходить. Поэтому танки максимально подвозили к передовой. Алюминия тогда не было — мотор делали с присутствием чугуна. Это потом уже по лендлизу американцы поставляли алюминий. Но в первые годы войны все было ограниченно и достаточно жестко. Представьте, как греться зимой в минус 30 или 40 градусов, когда сидишь в железе, а мотор заводить нельзя.

Все знают, что танк Т-34-85 считается танком Победы, но он появился во второй половине 1944-го. А три года воевал другой танк — Т-34-76. Это были совсем другие характеристики и другие риски для экипажа. То, чем целились, на порядок было хуже того, чем противник целился в нас. В Красной Армии в 1941 году было огромное количество бронетанковой техники, но она в том году и осталась на полях сражений.

G: Как начинался Музей военной техники УГМК?

А. К.: Начинали еще десять лет назад с моим братом Александром. К 60-летию Победы перед заводской проходной появился отреставрированный мемориал "Журавли" в память о погибших на фронте работниках нашего завода. По бокам расположилась пара артиллерийских орудий. На следующий год рядом с мемориальным комплексом открылась экспозиция уже из десяти единиц военной техники. Потом пришла мысль: почему бы не сделать все это в принципе по-другому? Чтобы хоть один танк проехал на открытии торжественного шествия в Верхней Пышме в честь 9 Мая. Чтобы люди увидели, услышали звук, поняли, что это такое — танк времен войны.

Потом стало понятно, что для справедливости надо представить не только танки, но и все рода войск. Показать то, на чем воевали и побеждали. По такому принципу сейчас собираем музейную коллекцию. В этом году к 9 Мая в большей редакции будет представлен даже морской флот, хотя мы сухопутный регион.

К 70-летию Победы будем также открывать железнодорожную экспозицию. Какое-то время назад мне попалась книга про бронепоезда Великой Отечественной. Оказалось, что в годы войны был специальный бронепоездный корпус, в котором было задействовано более 30 тыс. человек с командованием в Москве. В рамках музея мы откроем железнодорожную станцию, на которой воспроизведем все то, что было в годы войны. Это будет достойный памятник железнодорожникам, которые занимались эвакуацией и снабжали войска всю войну.

G: Как музей будет развиваться?

А. К.: Перспективы нам позволяют расширяться. До того места, где заканчивается железнодорожная площадка, будут располагаться экспонаты времен ВОВ. А послевоенная часть экспозиции переместится за станцию. Каждое направление получит свое развитие: это будут и авиационная тема, и морская, и бронетанковая, и артиллерийская. Есть мысли построить отдельное здание — его экспозиция будет посвящена автомобильной технике, всем заводам, которые были в Советском Союзе, начиная с первого ГАЗа. Автомобили, мотоциклы, грузовики, тракторы, экскаваторы. Будет рассказано и показано, как развивалось автомобилестроение в СССР.

G: А любимый экспонат у вас есть?

А. К.: Да, это сам музей. Любая вещь, которая связана с ВОВ. Чтобы можно было не просто прочитать технические характеристики, а прикоснуться к ней. Нельзя сказать, что нравится больше, а что — меньше. Каждая тема — отдельная жизнь. Тем более что развитие музея, пополнение коллекции — это процесс творческий.

Беседовал Николай Яблонский